9 ноября 1989 года падение берлинской стены

Падение Берлинской стены при невмешательстве властей ГДР и СССР – начало крушения социалистического лагеря

9.11.1989 – Падение Берлинской стены при невмешательстве властей ГДР И СССР – начало крушения социалистического лагеря

Берлинская стена (Berliner Mauer, официально Antifaschistischer Schutzwall – «Антифашистский защитный вал») – военно-инженерное сооружение между Восточным (коммунистическим) и Западным Берлином протяжённостью 155 км, в том числе в городской черте Берлина 43,1 км.

13 августа 1961 г. в час ночи граница между Западным и Восточным Берлином была полностью перекрыта войсками, под охраной которых в последующие дни началось возведение стены; впоследствии она многократно усовершенствовалась. К 1989 г. стена представляла из себя сложный комплекс из бетонного ограждения высотой в среднем 3,6 метра с сигнальным ограждением под электрическим напряжением. Стена была также оборудована земляными рвами, сторожевыми вышками и другими пограничными сооружениями, с постоянно разравниваемой песчаной полосой. Первоначально действовали 13 пограничных контрольно-пропускных пунктов, но к 1989 г. их число сократилось до трёх.

Главной причиной для возведения «Антифашистского защитного вала» было постоянное бегство граждан ГДР в Западную Германию через территорию Западного Берлина вследствие неприяния коммунистического строя (что продемонстрировало и восстание 1953 г.). До возведения стены этой возможностью воспользовались около 2 млн. человек. В дальнейшем существовал приказ пограничникам открывать огонь на поражение по любым беглецам; число погибших при попытке бежать на Запад составило не менее 1245 человек, более 3000 были арестованы при попытке пересечения границы, еще большее количество осуждены за раскрытое намерение бежать.

Перекрытие границы власти ГДР превратили в источник дохода от своеобразной работорговли. Была введена негласная практика выпуска граждан на Запад за деньги, чем занимался адвокат Вольфганг Фогель, связанный со «штази». Деньги платило правительство ФРГ, выкупив с 1964 по 1989 гг. 215 тысяч восточных немцев и 34 тысяч политзаключённых из восточногерманских тюрем на общую сумму в 3,5 млрд марок.

Начавшаяся в СССР горбачевская «перестройка» пробудила протестные движения во всех соцстранах Восточной Европы. В мае 1989 г. открыла свою западную границу Венгрия, через которую в ФРГ устремились и тысячи восточных немцев. Тем самым Берлинская стена потеряла свой смысл. В ГДР начались массовые демонстрации.

9 ноября 1989 г. вечером представитель правительства ГДР Гюнтер Шабовски, выступая на пресс-конференции, транслируемой по телевидению, объявил о том, что со следующего дня граждане ГДР могут получить визы для посещения Западного Берлина и ФРГ. Сотни тысяч восточных немцев, не дожидаясь назначенного срока, устремились вечером 9 ноября к границе. Пограничники, не получившие приказов, пытались сперва оттеснить толпу водометами, но под массовым напором людей, штурмовавших стену, вынуждены были открыть границу. С другой стороны стену стали разрушать тысячи жителей Западного Берлина. Для немцев это был долгожданный всенародный праздник единения (хотя в дальнейшем это оказалось не так просто: обнаружилась разница не только в уровне жизни, но и в психологии двух частей немецкого народа).

В 1990 г. все пограничные сооружения были снесены, за исключением отрезка в 1,3 км, оставленного как памятник. Если с восточной стороны к стене нельзя было подойти, то с западной стороны она превратилась в многокилометровую выставку настенных рисунков – граффити. После разрушения стены ее фрагменты превратились в объекты торговли и заняли место в музеях многих стран.

Один из рисунков на стене: гэдээровский малолитражный пластмассовый автомобиль «Трабант», пробивающий бетон

В русских патриотических СМИ можно встретить много сожалений о том, что гэдээровская «бархатная революция» поощрялась Горбачевым ради собственной популярности на Западе, что он подарил ГДР натовцам, не получив ничего взамен, и это стало началом цепной реакции по разрушению Варшавского договора и СССР и по расширению НАТО на восток. Всё это так. У Горбачева не было достаточного геополитического и духовного кругозора, чтобы не быть обманутым. Но русские патриоты могут в этом деле сожалеть не о том, что часть немецкого народа освободилась от марксистского режима или что рухнул марксиcтский режим СССР, а о том, что во главе нашей несвободной страны были и остаются духовно малограмотные люди, не способные и не желающие отстоять национальные интересы исторической России и противостоять Новому мiровому порядку антихриста, ища союзников и в Германии, и во всей Европе, и во всем мiре.

Источник

«Будто жили в тюрьме»: история строительства и падения Берлинской стены

30 лет назад произошло падение Берлинской стены, разделявшей город на протяжении 28 лет. Сейчас ее фрагменты служат мемориалом, напоминающим о периоде холодной войны. История строительства и исчезновения стены — в материале РБК.

Берлинская стена простояла с 13 августа 1961 года по 9 ноября 1989 года, а появилась практически за одну ночь.

Утром 13 августа 1961 года берлинцы увидели строительные работы в восточном секторе. Указание начать строительство отдал руководитель Восточной Германии Вальтер Ульбрихт по решению местного парламента. Сначала появилась колючая проволока, которую с 15 августа начали менять на бетонные и каменные заграждения

«Ни у кого на нашей улице не было телевизора, новости получали через людей, газеты и по телефону. Ночь, когда появилась стена (когда ее начали строить, во всяком случае), наша семья была дома. Мы услышали, как люди на улице кричат и плачут, все громче и громче. Мы пошли на улицу, чтобы увидеть эту ужасную панику и страх. Соседи говорили друг другу и нам, что у них есть родные в Восточном Берлине, они пытались связаться с ними, но не смогли, и что никто не знает, что происходит. Распространялись слухи. Кто-то думал, что их родственников убили или скоро убьют. Я никогда такого не видел, все плакали», — вспоминал появление стены Барб Дигнан, который в то время жил в городе Бад-Кройцнах

Сразу после разделения Берлина в 1948 году на зоны влияния стены не было, но была обозначенная линия раздела и 81 пропускной вход на улицах. Отсутствие четкой физической границы между зонами приводило к частым конфликтам и массовой утечке специалистов на Запад. За время, пока не было стены, из ГДР в ФРГ перебрались 2,5 млн человек

Фактически в Берлине было две стены — полоса между ними называлась «полосой смерти», чья ширина составляла от 15 до 150 метров, где любого нарушителя могли застрелить. Общая длина стены — около 170 км, из которых 45 км проходили по Берлину. Количество наблюдательных вышек — 302; количество бункеров — 20.

«Я чувствовала себя так, будто живу в тюрьме», — вспоминала​ жительница Восточного Берлина Лиза Штайнхойзер-Гляйнсер

Берлинская стена состояла в основном из стандартных блоков высотой 3,6 м и шириной 1,5 м. После разрушения около 40 тыс. блоков были использованы для различных строительных проектов в Германии, многие были проданы или подарены другим городам. Кусок берлинской стены есть и в Москве у Сахаровского центра

Последний руководитель ГДР Эгон Кренц тяжело пережил момент падения стены и воссоединения Германии. Он воспринимает это как предательство со стороны СССР. В 1997 его признали виновным в гибели людей, пытавшихся перейти через границу между Восточной и Западной частями города до падения стены, и приговорили к шести с половиной годам заключения, в тюрьме он провел четыре года

Прорыв через стену и ее разрушение произошли случайно. 9 ноября 1989 года в эфире телевидения ГДР показали ответы на вопросы члена политбюро Гюнтера Шабовски, который заявил, что упрощение режима пересечения начинается немедленно. Хотя планировалось, что он будет облегчен постепенно, а жителям востока все равно потребуется виза для пересечения границы. В тот же вечер тысячи людей начали подходить к границе, первым не выдержал наплыва людей офицер на КПП Борнхольмер-штрассе Харальд Йегар, давший команду пропустить толпу. Его примеру последовали и на других КПП

Во время падения стены СССР руководил Михаил Горбачев, ГДР Эгон Кренц, ФРГ — Гельмут Коль. «Когда 9 ноября рухнула Берлинская стена, это не стало для нас неожиданностью. Становилось все более очевидно, что воссоединение Германии не просто неизбежно, но что это вопрос ближайшей перспективы» — вспоминает Горбачев в недавно вышедшей книге «Что поставлено на карту: Будущее глобального мира»

Разрушение стены стало одним из этапов воссоединения Германии — ФРГ и ГДР формально объединились 3 октября 1990 года. Объединенный Берлин стал столицей страны, но парламент и правительство окончательно переехали в него из Бонна в 1999 году.

Жительница ГДР, нынешний канцлер Ангела Меркель описала, как могла бы сложиться ее жизнь, если бы Германия не воссоединилась: «Женщины выходили на пенсию в возрасте 60 лет, и уже пять лет назад я бы получила загранпаспорт и отправилась бы в путешествие по Америке Увидеть Скалистые горы, путешествовать на машине и сходить на концерт Брюса Спрингстина — вот о чем я мечтала».

Источник

Исторический обзор прессы: падение стены в 1989 году

Вечером 9 ноября 1989 года член политбюро Гюнтер Шабовски, отвечая на вопрос журналиста, случайно объявляет о новом порядке выезда за рубеж, который на практике означает, что стена больше не будет удерживать граждан ГДР: каждый, согласно этому сообщению, сможет ходатайствовать о получении визы. Предполагалось, что этот порядок останется в тайне до 4 часов следующего утра, 10 ноября 1989 года. Но вышло иначе.

Ровно 30 лет назад пала Берлинская стена. Когда под натиском людей 9 ноября 1989 года пограничникам ГДР осталось одно из двух — либо стрелять, либо уступить, это вызвало настоящее политическое землетрясение в обоих германских государствах и в разделенном Берлине.

Толпы прокладывают себе путь на Борнхольмском мосту, на улице Инвалиденштрасе, у Бранденбургских ворот. Кадры этой исторической ночи показывают, как люди мирно преодолевают стену, следуя с востока на запад, с запада на восток. Объединение Германии осуществится годом позже, 3 октября 1990 года, — но об этом в ноябре 1989 года еще никто не подозревает. Кадры ликования на открытой границе в 1989 году стали знаковыми для немецкой исторической памяти.

Но как об этом событии узнали граждане Советского Союза? Что писали газеты в последующие дни и чем их освещение событий отличалось от ракурса статей западно- и восточногерманских СМИ?

Вот фрагменты исторического обзора прессы обеих Германий и СССР, подготовленного dekoder.

часть досье

Новости о пресс-конференции

#ГДР: Можно подавать заявления на частные поездки

«Актуальная камера», главная новостная программа на телевидении ГДР, сообщает о новом порядке выезда за рубеж, о котором неожиданно объявил член политбюро Гюнтер Шабовски:

#ФРГ: Пресс-конференция протекает спокойно — и тут.

В ФРГ новость постепенно заполняет выпуски теленовостей — главный выпуск новостной программы «Tagesschau» в 20 часов:

#СССР: На пороге зимы

Первая полоса «Правды», партийного органа КПСС, на следующее утро, 10 ноября, никак не откликается на падение стены в далеком Берлине — как и другие передовицы советских газет. Заглавная тема «Правды» — подготовка животноводческих комбинатов к наступающей зиме.

В целом берлинские события остаются на заднем плане и, если освещаются, то в рубриках, посвященных мировым новостям. В СССР стена долго считалась неудобной темой, к тому же газеты ежедневно заполнены сообщениями о нарастающих проблемах в собственной стране.

#СССР: Крутой разрыв со старыми догмами

11 ноября «Правда» наконец обращается к теме открытия берлинской границы в рубрике международных новостей на 6 полосе, публикуя следующий комментарий:

Правда, 11.11.1989, Гордиев узел разрублён, Май Подключников

#ФРГ: «Сделано! Стена открыта»

Бульварная газета «Bild» от 10 ноября 1989 года с заголовком: «Сделано! Стена открыта». Все газеты в ФРГ, подобно «Bild», 10 ноября 1989 года выносят новость об открытии стены на первую полосу:

#ГДР: Согласно сообщению пресс-секретаря правительства …

В ГДР орган СЕПГ «Neues Deutschland» (как и другие крупные партийные газеты) 10 ноября лишь дословно публикует сухое заявление о новом порядке выезда за рубеж, распространенное новостным агентством ГДР «ADN»:

Neues Deutschland, 10.11.1989, DDR-Regierungssprecher zu neuen Reiseregelungen, Nachrichtenagentur ADN

#СССР: Массовое переселение наносит ущерб не только ГДР

Исключение среди советской прессы: уже 10 ноября «Известия», в то время правительственная газета, на 4 полосе под заголовком «Поиски выхода из кризиса» сообщает о новом порядке выезда граждан ГДР за рубеж:

Известия, 10.11.1989, Поиски выхода из кризиса, В. Лапский

Ночь 9.11.1989 года в новостях

#ФРГ: Осторожнее с громкими фразами — но только не сегодня

Первые кадры: передача «Tagesthemen» с ведущим Хансом Йоахимом Фридрихсом вечером 9 ноября показывает прямой репортаж тележурналиста Робина Лаутенбаха с пункта пересечения границы на улице Инвалиденштрасе:

#ГДР: Чуть больше верить

В ГДР 11 ноября во всех газетах можно прочитать объемные очерки и интервью. Например, в газете «Junge Welt», которая в свое время была центральным органом государственного Союза свободной немецкой молодежи и к концу 1980-х годов достигла тиража в 1,6 миллиона экземпляров:

Junge Welt, Wochenend-Ausgabe 11./12.11.1989, Zu viert gehen wir rüber und zu viert auch zurück – Verlag 8. Mai GmbH/junge Welt

#ГДР: Кто знает, когда это закончится

Газета «Berliner Zeitung» также отмечает, что после визита на запад жители Восточного Берлина обычно возвращаются домой, но в то же время предлагает задуматься:

Berliner Zeitung, 11./12. November 1989, Heute abend sind wir wieder da

#ФРГ: Лишь один робкий водомет

Западногерманские газеты вместе с новостью об открытии границы успевают сдать в печать к завтрашнему выпуску (10 ноября) сообщения о первой реакции людей, а 11 ноября публикуют большие репортажи — например, газета „taz“:

taz, 10.11.1989, Ein historischer Tag: DDR öffnet die Mauer. Momper: Kommt bitte mit der S-Bahn

taz, 11.11.1989, Das Volksfest auf der Mauer, Manfred Kriener

#СССР: Сначала правительство, затем и политбюро

В Советском Союзе остаются газеты и журналы, которые даже в следующие дни и недели не освещают тему падения стены. Ежедневная газета «Труд», официальный профсоюзный орган печати, в очерке из Берлина от 12 ноября делает упор исключительно на изменениях в руководстве ГДР, идущих параллельно с СССР:

Новое правительство ещё не избрано.

Труд, 12.11.1989, ГДР: Дни перемен, В. Никитин

#СССР: Пробки шампанского, а не исход

Совсем иначе ведет себя «Комсомольская правда», в то время официальная коммунистическая молодежная газета, которая уже 11 ноября публикует репортаж, держа руку на пульсе событий в двух Германиях:

Комсомольская Правда, 11.11.1989, Человек проходит сквоз стену, С. Маслов

© Dave Tinkham/datapanikdesign

#ФРГ: Ропот в провинции

Газета « Frankfurter Allgemeine Zeitung » наблюдает за ситуацией в Лейпциге, вдали от толп, штурмующих пункты пересечения границы:

Frankfurter Allgemeine Zeitung, 11.11.1989, Nach dem Treffen mit Krenz ist Rau auch ratlos, Albert Schäffer

… и на контрольно-пропускном пункте в Хельмштедте, между сегодняшними федеральными землями Саксония-Ангальт и Нижняя Саксония:

Frankfurter Allgemeine Zeitung, 11.11.1989, Ein Licht nach langer Dunkelheit, Ulrich Schulze

Что остается? Что впереди?

#ФРГ: «Мы не остановимся»

Газета « Die Zeit » освещает деятельность новых политических групп, все активнее борющихся за право голоса в государстве, контролируемом СЕПГ:

Die Zeit, 24.11.1989, Pläne schmieden für die neue Zeit, Marlies Menge

#ГДР: Раскрыть злоупотребления властью

По мнению «Neue Zeit», партийного издания восточногерманского отделения Христианско-демократического союза, вновь обретенная свобода зарубежных поездок не должна заслонять существующих в ГДР проблемy. Газета комментирует:

Neue Zeit, 20.11.1989, Vom Wasser gepredigt, vom Wein getrunken, Klaus M. Fiedler

#ФРГ: Мой первый банан

Габи вообще-то зовут Дагмар, она из западногерманской земли Рейнланд-Пфальц. В 1989 году она послужила моделью для обложки ноябрьского номера сатирического журнала «Titanic». Снимок стал культовым и считается самой знаменитой обложкой «Titanic», его неоднократно перепечатывали и до сих пор охотно используют:

#СССР: Сладкое слово «свобода»

Еженедельная газета «Московские новости», которая в то время была важным голосом горбачевской перестройки и продавалась также за рубежом на нескольких языках, проводит масштабные и многогранные исторические параллели:

Московские Новости, 19.11.1989, Берлинская стена: Кто строил, тот и сносит, Владимир Острогорский

#ФРГ: Экономика без учебников

Стена уже десять дней как стала достоянием истории: журнал «Der Spiegel» размышляет о том, что открытие границ будет означать для обеих стран, ФРГ и ГДР, в экономическом плане, когда утихнет первая эйфория на бирже:

Der Spiegel, 20.11.1989, Da rollt eine Lawine

#СССР: Превзошли перестройку

Еженедельная газета «Аргументы и факты», долгое время доступная только функционерам, но в 1980-е годы ставшая широко популярной, видит в открытии стены важный сигнал для всего внутреннего устройства ГДР:

[. ] [П]о своей интенсивности, динамизму и драматизму они значительно превзошли нашу перестройку.

Аргументы и факты, 9.12.1989, Октябрьская революция в ГДР, С. Рябкин

Составление обзора прессы: Ксения Гербер, Якоб Копперманн, Алена Ширко, Шантал Станник (Гамбургский университет)
Перевод: Мария Унрау
Заходное фото: David Tinkham/Datapanikdesign
Фото над содержанием: Thorsten Koch/flickr.com/CC BY 2.0

Подготовка этой публикации осуществлялась из средств Федерального фонда проработки диктатуры Социалистической Единой Партии Термании (Bundesstiftung zur Aufarbeitung der SED-Diktatur)

Советский Союз и падение Берлинской стены

Рассказ о 1989 годе в истории Восточной Европы, ГДР и Китая прост и ясен: в одном случае – мирная революция, положившая конец коммунистическому господству, в другом – зачатки освободительного движения, задавленные танками Народно-освободительной армии на площади Тяньаньмэнь. Эти события оказались судьбоносными для всего мира. Но какой же была реакция Москвы на эти драматические перипетии, в частности, на падение Берлинской стены 9 ноября? Ведь именно советское руководство, поставив у руля Михаила Горбачева в марте 1985 года, придало новую динамику застывшему ходу холодной войны.

часть досье

Советский 1989 год

Период гласности и перестройки на короткое время превратил Советский Союз в тот самый авангард истории, которым он сам себя провозгласил в 1917 году. С растущей скоростью руководство страны во главе с Михаилом Горбачевым начало перестраивать политическую систему. Они ослабили тиски некогда всемогущей цензуры, выпустили политических узников, начали эксперименты с приватизацией экономики. После выборов Съезда народных депутатов 26 марта 1989 года СССР все еще находился в авангарде реформ среди коммунистических диктатур Восточной Европы. Но в том же году первенство пришлось уступить. Усилия Горбачева «навязать процесс цивилизирования сверху» пробудили в советском обществе новые силы, развитие которых все меньше подчинялось контролю. В частности, началась эрозия периферии советского государства: в 1989 году заметно ослабли власть партии и авторитет центра на пространстве от Балтийского моря до Кавказа.

Сдвинулись все приоритеты советской политики. Если начиная с 1945 года в центре внимания постоянно находилась восточноевропейская империя — особенно в кризисные 1953 , 1956 , 1968 и 1980-1981 годы, — то теперь фокус внимания сместился. Михаил Горбачев и его соратники очень стремились к улучшению отношений с Западом. В связи с этим контакты с Соединенными Штатами и ФРГ вскоре вышли на первый план. «Братские страны» — ГДР, Чехословакия, Румыния и Болгария — раз за разом получали отказ в поддержке своих реформ и, наоборот, отдалялись. К тому же советское руководство отказалось от « доктрины Брежнева », согласно которой социалистические государства обладали только неполным суверенитетом и Советский Союз имел право в любой момент и, если необходимо, силой вмешиваться в их внутренние дела. Июньские выборы в Польше показали, что Москва действительно не собирается ни политическими, ни военными мерами влиять на ситуацию в ближнем зарубежье. Кремль смирился с поражением коммунистов. Открылось пространство возможностей, сравнимого с которым в Европе не было несколько десятилетий.

1989 год в ГДР

Десятки лет ГДР и СССР связывали «особые отношения». Коммунистическое государство на немецкой земле символизировало советскую победу в 1945 году. Пусть и не вся Германия, а только ее половина, но все же это была жемчужина в короне советской империи. Десятилетиями ни одно важное политическое решение в ГДР не могло быть принято без согласия СССР. Особенно если речь шла о власти — а тема границ в годы холодной войны, конечно же, была вопросом власти. Полмиллиона советских солдат на немецкой территории были еще одним важным фактором. И, конечно, советское посольство – а точнее, целый городок вдоль бульвара Унтер ден Линден – постоянно следило за всем происходящим в стране. Дополнительным игроком была обширная резидентура КГБ с центром в берлинском районе Карлсхорст.

Статьи, ссылающиеся на эту гнозу

Верхушка Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) понимала свою зависимость от Москвы. Если прочие коммунистические страны Восточной Европы располагали и собственными национальными институтами легитимации, то для Восточного Берлина «победа над фашизмом» и «дружба с Советским Союзом» были ключевой парадигмой государственной политики. «Социализм на немецкой земле» не мыслился без советского протектората. Однако с началом перестройки между ГДР и ее покровителем прошла опасная трещина. Горбачев и его соратники были убеждены в необходимости кардинальных реформ. Эрих Хонеккер и его товарищи в политбюро СЕПГ считали, что ГДР представляет собой образец социалистического государства. Главный идеолог из Восточного Берлина Курт Хагер уже в 1987 году, комментируя советский курс на реформы, задавал риторический вопрос: «И, к слову сказать, если ваш сосед затеял у себя ремонт — сочтете ли вы своим долгом поменять обои у себя в квартире?» Так разногласия стали достоянием общественности.

Прочесть позже

В начале судьбоносного 1989 года ГДР наряду с Румынией и Чехословакией были самыми непримиримыми врагами московских реформаторов. Хонеккер и руководство СЕПГ опасались, что Москва неминуемо предаст социализм. Восточный Берлин рассматривал себя как противоположность Москве, как якорь стабильности и оплот европейского порядка, сложившегося по результатам Ялтинского и Хельсинкского соглашений. Однако с весны 1989 года три фактора начали подтачивать власть СЕПГ: протесты собственного населения, которые с момента фальсифицированных местных выборов в мае вышли на качественно новый уровень; ухудшающееся состояние здоровья генерального секретаря Эриха Хонеккера; наконец, нарастающее давление граждан ГДР, стремящихся выехать из страны и искавших малейшие возможности проскользнуть за проржавевший железный занавес. Венгрия, а также немецкие посольства в Праге и Варшаве начали предоставлять такие возможности. Летом общественная жизнь ГДР, до того замороженная и замершая, постепенно ожила, началось кипение, брожение и движение. Цепляясь за власть, СЕПГ не могла рассчитывать на советскую помощь: Михаил Горбачев уже ранней осенью 1989 года принял решение, что советские войска, расквартированные в ГДР, останутся в казармах.

Путаница, СМИ, потеря управления: один осенний день 1989 года

Регулярные массовые демонстрации в Лейпциге и свержение Эриха Хонеккера 17 октября 1989 года окончательно расшатали восточногерманскую систему. В день республики 7 октября 1989 года, знаменовавший сороковую годовщину со дня основания ГДР, Горбачев увидел решительно настроенные толпы на улицах Берлина. Поддержка советского лидера, оказанная Хонеккеру, была очень сдержанной. Незадолго до этого, 5 октября, советник Горбачева по внешней политике Анатолий Черняев записал в своем дневнике: «Словом, идет тотальный демонтаж социализма как явления мирового развития… И, наверно, это неизбежно и хорошо. Ибо речь идет о единении человечества на основах здравого смысла. И процесс этот начал простой ставропольский парень», — советский функционер имел в виду происхождение своего начальника. Уже тогда Черняев видел в Горбачеве фигуру всемирно-исторического значения. Популярность Горбачева, по крайней мере за рубежом, в 1989 году достигла невиданных высот. Все надежды разделенной Германии и европейского континента в целом были сфокусированы на нем, миллионы людей увидели в Горбачеве своего спасителя.

В центре внимания – внутренние проблемы

Сам Горбачев был все больше озабочен внутренней политикой. Осенью 1989 года начался новый виток борьбы с его основным противником — Борисом Ельциным. К тому же и консервативное крыло политбюро, объединившееся вокруг Егора Лигачева, постепенно отказывалось от поддержки Горбачева. Как бы ни кипели страсти между Варшавой, Берлином, Прагой и Будапештом, советское руководство было прежде всего занято внутренними перипетиями. В конце концов события внутри страны развивались с не меньшей скоростью, чем на внешнеполитической арене, ведь в этом случае речь шла о сохранении собственной власти. Именно это демонстрируют дневники Черняева — вероятно, наиболее ценный источник из самого центра принятия решений.

С начала ноября ГДР стояла на пороге больших перемен. Стало очевидным, что сохранять статус-кво и оставаться страной с непроницаемыми границами, охраняемыми силой оружия, больше невозможно. И все же никто не мог предсказать то, что случилось вечером 9 ноября. Новое руководство СЕПГ во главе с Эгоном Кренцем по-прежнему стремилось к тому, чтобы согласовывать все свои действия с Кремлем. В первой же половине ноября 1989 года две проблемы наложились друг на друга: празднование годовщины Октябрьской революции (7-8 ноября) и неопытность нового руководства СЕПГ. Пока в Восточном Берлине работали над новым законом о свободе передвижения, московское руководство было занято своими торжествами и было недоступно для связи. В первой половине дня 9 ноября, когда заседало советское политбюро, – звонки из-за границы не принимались. В результате Эгон Кренц не скоординировал свои действия с Москвой.

Падение Берлинской стены

Около 7 часов вечера 9 ноября член политбюро СЕПГ Гюнтер Шабовски выступил со скоропалительным заявлением о вступлении в силу нового закона о свободе передвижения: « Насколько мне известно, он вступает в силу немедленно. сейчас ». Это заявление привело к штурму Берлинской стены. Ситуация усугубилась повторением его ошибочного заявления в западногерманских вечерних новостях. Ни Кремль, ни советское посольство в Восточном Берлине не были в курсе. Историческое решение об открытии стены («Мы открываем шлюзы») поздним вечером того же дня было принято без согласования с советскими «друзьями». СЕПГ впервые приняла серьезное политическое решение на свой страх и риск: уже погибая, она наконец освободилась от власти московских покровителей. Советский посол Вячеслав Кочемасов только утром 10 ноября позвонил Кренцу и выразил обеспокоенность ситуацией в Берлине. О падении стены в Москве узнали из новостей. Посол этот момент просто проспал. Советские СМИ сообщали о происходящем скупо и неохотно — тема была неудобная, а главное, хватало собственных новостей, которые широко обсуждались и занимали все внимание.

Так 9 ноября 1989 года СССР превратился в стороннего наблюдателя. Советская сторона ожидала в самой крайнем случае организованного открытия границы между ГДР и ФРГ – но никак не падения стены. Поскольку Горбачев наложил запрет на применение силы, Москве ничего не оставалось, как согласиться с наступлением новой реальности.

Когда советник Горбачева по Германии Валентин Фалин утром 10 ноября в ужасе от случившегося прорицал крах ГДР, его коллега Черняев уже задумывался о будущем, которое наступит после этого. Он писал в своем дневнике: «Закончилась целая эпоха в истории «социалистической системы» . Остались наши «лучшие друзья»: Кастро, Чаушеску и Ким Ир Сен. тут уже не о «социализме» речь, а об изменении мирового соотношения сил, здесь — конец Ялты, финал сталинского наследия и «разгрома гитлеровской Германии».
В самом деле, в 1945 году Советский Союз выиграл войну, а в 1989 году он начал проигрывать мир. Речь уже не шла о реформе социализма. Настало время проводить его в последний путь.

Источник