Чудовище бельмондо ползет по стене

Чувствительное животное: Алексей Васильев о силе и красоте Жан-Поля Бельмондо

На этой неделе не стало легендарного актера Жан-Поля Бельмондо. Алексей Васильев, который много писал о его фильмах еще для журнала «Афиша», прощается с любимым артистом.

У каждого в жизни был свой первый Бельмондо. Мой был одет в шкуру Кинг-Конга и летел на тарзанке над Парижем, неся в охапке роскошную мисс Ракель Уэлч в подвенечном платье в мэрию VIII округа. Его полету вторило вальсирующее диско Владимира Косма, его сопровождали мультяшные бабочки и львы, а сам герой был заключен в сердце из разноцветных мигающих лампочек .

Фильм назывался «Чудовище» (1977) и был самым широким жестом французской комедии и самым горячим, отчаянным признанием в любви, которое кино когда‑либо делало самому себе. Бельмондо в роли кинокаскадера Майка Гоше пробегал пружинистой, пританцовывающей поступью боксера на ринге всю широту социального диапазона действительности: от неореалистической правды жизни контрактника, неделями сидящего без работы, через китчевый шик ресторанов, где пасутся кинозвезды, в вековое богатство старинных замков аристократов, покупающих актерскую любовь. И в итоге — в ту безграничную щедрость бытия, которая возможна только на экране, где ты, как икона, обрамлен в филигранный оклад световой гирлянды.

Бельмондо здесь получил свой бенефис: вот он по-свойски протирает локтем стойку соседского бистро и добродушно пинает мяч мальчишкам, вот дурачится, изображая прикованного к инвалидному креслу больного перед соцработниками, вот в жабо вальяжно лавирует между столиками по террасам «Лидо», вот угодливо суетится в напудренном парике официанта на приеме в графском замке. Всегда пластически безукоризненно вписываясь в среду и всегда оставаясь собой . То, что у другого актера в аналогичном жанре рассыпалось на серию «перевоплощений», в исполнении Бельмондо оборачивалось именно что беспрепятственным скольжением из одной зоны в другую, и каждая становилась для него зоной комфорта.

А еще в середине фильма у прощелыги Майка объявлялся его совершенно идентичный двойник, только гей — киноидол Бруно Феррари. Тогда уже Бельмондо в рамках одного кадра приходилось показывать кабаре: тот классический номер, когда танцор справа одет как мужчина, а слева — как женщина, и, вертясь, делает парный танец, танцуя при этом один. Бруно, что понятно, влюблялся в свое ходячее отражение — а кто б устоял? Фильм осуществлял и эту, сладчайшую из фантазий, — и Бельмондо играл любовь с самим собой, хотя совсем до откровенного греха дело у них все-таки не дошло.

Столь выпуклые переходы стали возможными благодаря операторскому искусству классика Клода Ренуара, менявшего что‑то в цветовой гамме, в самом воздухе кадра, что заставляло нас мгновенно переключиться с восприятия комедии о бардаке на киносъемках на восприятие эдакой киномечты об идеальном приключении.

Точно так же менялась музыка Владимира Косма — это первостепенное в деле создания чистой эмоции в кино. Но менялся и Бельмондо, оказывавшийся на равных с этими величайшими мастерами, делавший пластически то, что они совершали операторски и музыкально: каким‑то подвластным лишь им переходом заставляли видеть свободное падение спрыгнувшего с вертолета героя уже не как продолжение съемочного процесса, а как перехватывающий дух пиковый момент жизни актера. Наконец, окончательно все запутывало скольжение между тем, что происходит на съемках фильма, и тем, что оказывается их результатом.

Роли бывают серьезные, комические, прекрасные. Есть роли-перевоплощения и стопроцентные совпадения образа и актера. Здесь Бельмондо сыграл невероятную, самую прекрасную роль в истории кино: он хорош не как актер, а как своего рода монтажер, сочетающий несовместимое, как оператор, фиксирующий неуловимое. Он был одновременно всем из вышеперечисленного — кроме серьезного.

Свою подругу Ракель Уэлч он задирал как мальчишка-пятиклашка, она не выдерживала и уходила к графу. Но когда был задан вопрос «Согласны ли вы стать его женой?», а следом вдруг трубил слон, в окна ломились тигры, а по лестнице сползал медведь, она смеялась и отвечала «Нет!», потому что знала — свора диких зверей может предвещать появление только одного мужчины, и он пришел: в том самом костюме Кинг-Конга.

В том же 1977 году с экрана прозвучали слова: «Я думала, вы бесчувственное животное. Я ошибалась: вы — чувствительное животное». И хотя они адресовались другой незабываемой героиней другому незабываемому герою другого чудотворного фильма (Шарлоттой Рэмплинг — Ричарду Харрису в «Смерти среди айсбергов»), их вполне могла бы Ракель Уэлч сказать Бельмондо в «Чудовище».

«Чувствительное животное» — в противоречии самого этого словосочетания скрыта причина той дихотомии отношения к Бельмондо, которое сопровождало его актерское присутствие на наших экранах.

Чувствительный. Настолько чувствительный, что может проглядеть в полюбившейся девчонке предательницу («На последнем дыхании», 1960). Достаточно чувствительный, чтобы превратить прогулку с любимой в сцену из мюзикла («Безумный Пьеро», 1965); да, конечно, он и ее будет задирать в дуэтной песне как пятиклашка, но и плясать будет исправно как Джин Келли (этим талантом Бельмондо к музыкальному жанру Годар, кстати, воспользовался еще в комедии «Женщина есть женщина»). Так же задирать он будет и другую, накачанную наркотиками: «Дорогой, это соловьи?» — «Нет, вороны» («Человек из Рио», 1964), но послушно следовать за ней по дебрям Бразилии в приключении страшном и опасном, рискуя жизнью и следя, чтобы с нее волоска не упало.

Ведомый тем, что у людей называют отцовским чувством, он пойдет в тюрьму за наркозависимым подростком, чтобы вызволить его оттуда и защитить от самого ледяного изверга французского кино 70-х («Частный детектив», 1976). Вышедшим в тираж старикам, некогда обучившим его высшему пилотажу мошенничества, — придумывать аферы, где они б могли подзаработать в ролях мужей-рогоносцев и всяких дядюшек («Игра в четыре руки», 1980).

Эта чувствительность импонировала — и Бельмондо стал рекордсменом по количеству фильмов, перенесенных в СССР на 70-миллиметровую пленку. Мы смотрели его в широком формате в «Картуше» (1962), «Частном детективе», «Чудовище», «Игре в четыре руки». Эти ленты шли в особых кинотеатрах, шли по месяцу, это было суперзрелище, наподобие современного IMAX. Фильм, выпущенный на таких экранах, от пола до потолка и от стены до стены, без простенка, автоматически делал все показанное в них чем‑то вроде нравственного закона, занятых в нем актеров — носителями непреложной истины.

Животное. В прологе «Частного детектива» он пинает коленом по животу беременную женщину, не зная наверняка, что «живот» — это подложенный мешок с героином. В «Кто есть кто» (1979) варит соперника заживо в сауне и въезжает на автомобиле прямо во французское окно дома, где ему не хотят назначать аудиенцию. В «Игре в четыре руки» так же въезжает в витрину венецианского отеля, прямо к стойке ресепшена, только уже на катере.

Поэтому когда в 1983 году в СССР начались чистки зарубежной части репертуара, он стал главным кандидатом навылет. Его не отругало только ленивое издание, перечисляя его подвиги и возмущаясь, какой пример он подает советской молодежи, — как будто у нас был шанс въехать на катере в гостиничную витрину хотя бы в Ленинграде.

Шесть лет его уже полюбившиеся фильмы удаляли с экранов, новые фильмы не выходили — пока в 1989 году, в перестройку не прорвало по новой, и вслед за «Одиночкой» (1987) повалилось все пропущенное, а в телеэфир — ранее недоступная классика из раннего («Чочара», 1960, например). Но что интересно: как только его не становилось совсем — в 1984 году — вдруг допечатывали новый тираж «Повторного брака» (1971), права на который были 10 лет назад получены на бессрочное пользование у румын, участвовавших в копродукции, и он снова появлялся со своим жестом фокусника или заправского картежника. Вся эта странная наша возня вокруг его персоны напоминала поведение жены, которая выгнала в дверь похабника и забияку-мужа, но не устояла, когда он влез в окно. Что, дословно, и произошло с Ракель Уэлч в «Чудовище». Потому что, черт побери, именно эту нахрапистость, бесцеремонность, вездесущность в нем она и любит.

В том-то и прелесть Бельмондо. Когда начинаешь разбирать его поведение, получается сущий гад, неуправляемый и противный именно тем, что ведь сам же волочится и сам потом испаряется, оставив за собой разрушенные стены. А если просто поддаться, с животной простотой сексуального толка, то и нет приятеля головокружительней и веселее, знающего толк и сноровистого в ловкости рук и отвлечении внимания, — тех ускользающих и непостижимых ремеслах фокусника, что служат залогом удовольствия от кино.

Источник

Актер, который все делал сам: 5 самых эффектных трюков в исполнении Жан-Поля Бельмондо

О Жан-Поле Бельмондо сказано и написано много всего. Он был кумиром для многих людей и покорил он не одно женское сердце. И актером он был классным и более того, таковым его делало, помимо мастерства, способность самому выполнять все каскадерские трюки.

Прокатиться на крыше поезда или полетать подвешенным на вертолете было для него обыденным делом съемочного процесса.

Здесь вспоминаем самые чумовые трюки французского актера.

5) «Страх над городом» (1975)

Подвешенный на вертолетной лебедке, он проникнул в здание через окно.

Эту сцену могли отснять только в субботу, потому что это был офисный центр и в остальные дни там работали люди. Трюк с вертолетом откладывали три субботы подряд, так как мешал ветер. Четвертая попытка оказалась удачной.

Бельмондо взял с собой маленькую камеру, чтобы снять сцену с другого ракурса. Один прохожий сказал ему: «Я бы не сделал этого и за сто миллионов!» Бельмондо ответил: «Я бы тоже!» .

4) «Человек из Рио» (1964)

Он переходил из одного строящегося здания в другое благодаря тросу, натянутому на высоте 40-го этажа. Трюк длился двенадцать минут. И все это снимали под палящим солнцем.

3) «Страх над городом» (1975)

Сцена на крыше электропоезда. Съемки фильма заняли три недели. Работали с полуночи до пяти утра.

Сцена в туннеле была особенно страшной, потому что потолки находились в 20 см от головы Бельмондо, и, кроме того, там было много высоковольтных электрических проводов.

2) «Игра в четыре руки» (1980)

Пролететь над Венецией в белых трусах в красный горошек, вися на вертолете… Разве могло быть круче?

1) «Чудовище» (1977)

Фильм «Чудовище» идет сто минут и за это время Бельмандо выполнил 24 трюка .

• Он спускается на Rolls Royce по ступеням храма Базилика Сакре-Кёр.
• Вися на люстре, пересекает бальный зал.
• Вывихивает лодыжку, упав с 80 ступенек и т.д.

Самый любимый трюк Жан-Поля Бельмондо был в этом же фильме. На высоте 350 метров и со скоростью 24 километра в час он перемещается из вертолета в небольшой самолет.

«Одно из самых больших удовольствий в моей жизни!», — говорил актер.

✩ «Бельмондо от А до Я» (1985)

И все же Жан-Поль Бельмандо «доигрался» с самостоятельным выполнением трюков.

В 1985 году на телевизионном шоу «Бельмондо от А до Я» актер должен был выполнить трюк: перелезть из мчащегося автомобиля в вертолет по веревочной лестнице. Из-за большой скорости Бельмандо не удержал лестницу и упал на землю – и все это на скорости 120 км/ч.

Результатом неудавшегося трюка стало искривление таза, повреждение глаза и перелом нескольких позвонков. Таким образом в 52 года Бельмандо навсегда завязал с каскадерской самодеятельностью:

«Раньше люди говорили мне: «Это здорово, что ты делаешь!» Сегодня они добавляют: «В твоем-то возрасте!» Это раздражает!»».

Друзья, если вам понравилась статья, можете поставить лайк. А также не забывайте подписаться на канал , если еще не сделали этого.

Источник

10 самых опасных трюков Жана-Поля Бельмондо

Ас из асов (L’as des as, 1982)

Поскольку в данном фильме актер исполняет роль не только тренера олимпийской сборной Франции по боксу, но и бывшего аса, то дело не могло обойтись без самолетов. Трюк, в котором Бельмондо выбирается из кокпита летящего самолета времен Первой мировой войны и встает в полный рост, признан одним из самых сложных в его арсенале.

Взломщики (Le casse, 1971)

Сцена, в которой герой актера на ходу запрыгивает в окно едущего автобуса, снималась с многих ракурсов, было сделано множество дублей. Несмотря на кажущуюся простоту, такой трюк очень сложен для выполнения, особенно та часть, где актеру приходится закрывать ногой дверь проезжающего рядом легкового автомобиля.

Игра в четыре руки (Le guignolo, 1980)

Одна из любимых сцен всех каскадеров – пролет на веревочной лестнице, закрепленной под днищем вертолета. Отличие данной сцены в том, что стартует исполнитель главной роли с катера, а пролет происходит над акваторией Венеции. Более того, Бельмондо затем сам подтягивается из виса и взбирается по лестнице.

Страх над городом (Peur sur la ville, 1975)

Хотя здесь также есть сцена с вертолетом, самая сложная серия трюков была снята на крышах парижской оперы и соседних зданий. Погоня за убийцей по скользким и покатым крышам проходила с минимумом страховки, и мы с ужасом видим, как актер с трудом удерживается от падения вниз с головокружительной высоты.

Профессионал (Le professionnel, 1981)

Лучшая автомобильная погоня в карьере актера снималась в самом центре Парижа, а заключительный отрезок на лестнице Трокадеро был самым сложным для исполнения. Несмотря на то, что сцена иногда показывается общим планом, у вас не должно быть сомнений – за рулем всегда находился сам Жан-Поль Бельмондо.

Чудовище (L’animal, 1977)

Картина про каскадера, как две капли воды похожего на дублируемого им героя, просто не могла обойтись без головокружительных трюков. Однако, на удивление, самым тяжелым и травмоопасным из них оказался даже не знаменитый полет на крыле самолета, а падение с длинной лестницы в павильоне, даже в фильме снимавшееся с множеством дублей. На ней актер заработал себе разрыв связок.

Человек из Рио (L’homme de Rio, 1964)

Чудеса эквилибристики, продемонстрированные актером в этой картине, включали в себя перемещение на руках по канату между двумя строящимися зданиями, а также проход вдоль стены дома по подоконнику.

Кто есть кто (Flic ou voyou, 1979)

Замечательная криминальная комедия подарила нам знаменитый трюк, где герой Бельмондо сбрасывается в карьер из кузова самосвала вместе с грудой камней, а также пролетает на тарзанке над карьером по натянутому на большой высоте тросу.

Одиночка (Le Marginal, 1983)

В этом фильме также не обошлось без вертолета, однако здесь Жану-Полю Бельмондо пришлось десантироваться с него на летящий по воде катер, чтобы настигнуть преступников. Трюк, требующий не только смелости и координации, но и точной синхронизации действий всех участников.

Один шанс на двоих (Une chance sur deux, 1998)

Завершает подборку повторение любимого трюка актера с полетом на веревочной лестнице под днищем вертолета, на сей раз старт происходил из-за руля едущей по трассе машины. Взобравшись с трудом в салон вертолета, Бельмондо говорит поджидающим его там Алену Делону и Ванессе Паради: «Предупреждаю вас, это было в последний раз». И правда, хватит – на тот момент ему исполнилось уже 65 лет.

Источник