Дама с мандолиной ян стен

Насмешки и радости «малого голландца» Яна Стена, который подарил миру 800 полотен

Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.

Голландцы «большие» и «малые»

На этот зов эпохи не замедлили явиться такие мэтры как Рембрандт, Вермеер, Халс и другие «зубры», которых принято величать «большими голландцами». Большие они были и в смысле размеров своих величественных полотен, и в направлении духовного поиска живописных образов в тончайшем спектре человеческих эмоций.

Окончательно освободившись от испанских притязаний на свою независимость, голландцы получили еще один «подарок» от кальвинистской церкви, которая отказалась украшать свои Божьи дома живописью.

Примерно с этого времени, выражаясь простым языком, живопись буквально «пошла в народ». Монументальные размеры картин уменьшились до такого формата, который удобно повесить на стене спальни или в столовой. Небольшие полотна не располагали к изображениям сцен библейских масштабов, зато разнообразие жанров могло утолить любой взыскательный вкус: натюрморты, портреты, пейзажи и превеликое множество жанровых сценок, где повседневные узнаваемые детали городского быта соседствовали с возвышенным или смешным.

На этой благодатной почве расцвело феноменальное явление, названное впоследствии творческим наследием «малых голландцев». Ажиотаж спроса на картины был сопоставим с азартом «тюльпанной лихорадки» и привел к невероятной востребованности профессии живописца. Согласно официальной статистике того времени один человек из тысячи вполне профессионально владел кистью, брал заказы на исполнение портретов и продавал свои работы через небольшие галереи или аукционы.

Лейденское дарование

Впервые в финансовом мире живопись становится предметом инвестиций. Даже бедняки стремились обзавестись живописью для украшения скудного интерьера своих домов, экономя на еде ради искусства. Достаточно одного факта, чтобы рассказать об этом городе. В награду за стойкость и силу духа, проявленные горожанами во времена испанской осады (1573-1574 гг.), Лейдену был предоставлен выбор между возведением стен университета и освобождением от уплаты налогов.

Лейден выбрал университет, а не деньги! В стенах этой «альма-матер» обучались Рембрандт и Ян Стен. (В списке имен выпускников и преподавателей университета так же числятся Б. Спиноза, Р. Декарт, Э. Ферми, А. Эйнштейн).

Юное лейденское дарование впитывало потребность в красоте вместе с запахами рыбы и моря, ловко пробираясь на учебу в шумной городской толпе, снующей между лавками, портом, художественными и ремесленными мастерскими. Окончив курс высшей школы, юный Ян Стен с головой окунается в предпринимательство.

Он варит пиво на собственной пивоварне, готовит и подает ветчину и селедку гостям в своем трактире. Но, видимо, от судьбы не уйти. Оставив позади жизнь начинающего буржуа, энергичный смешливый юноша решительно покидает Лейден ради обучения ремеслу живописца в Утрехте и Гааге.

Веселый насмешник

Ян Стен не стеснялся вставлять автопортреты в свои жанровые сценки. Его хохочущий губастый лик можно видеть в образах доктора, держащего за руку немощную пациентку («Больная и врач»), жизнерадостного забулдыги («Гуляки»), довольного любовника («Автопортрет с лютней»). Помимо добродушной насмешки, Ян Стен не упускал случая художественно «поворчать» на времена и нравы, щедро используя простые предметы в композиции в качестве символов и аллегорий.

К примеру, компания весело проводящих время горожан («Остерегайтесь невоздержанности!») окружена такими вещами, как костыль и пустой кошелек, предвещая любителям застолий потерю здоровья и благосостояния как следствие вредных привычек. А сидящая на плече одного из персонажей утка, предсказывает самое худшее похожестью звукового звучания слов eind (конец) и eend (утка). Суровый подход!

Простые радости

Однако у Яна Стена есть картины, где сарказм отступает. Ироничный живописец как большой ребенок наслаждается теплым солнечным днем и неспешной увлекательной игре на свежем воздухе («Игроки в кегли у гостиницы»). Уютная простота простых радостей, заимствованная у природы, превращает насмешника, морализатора, гуляку и остроумца в человека, обожающего жизнь во всех ее проявлениях.

Правда и ничего кроме правды

В атмосферу написанных сюжетов с головой погружают «говорящие» детали. Вот, к примеру, на картине миловидная молодая горожанка готовится ко сну в своей спальне («Туалет женщины»). Можно в подробностях подглядеть следы тесных носков на ножках красавицы, ночной горшок, трогательную привязанность к собаке, которой разрешено улечься прямо на хозяйскую подушку.

На картине представлен полный отчет о быте и милых слабостях. Ни на одном полотне мастера не найти приукрашивания действительности. Ясный, насмешливый взгляд живописца смотрит на мир пытливо, иронично, выстраивая детали в блестящие композиционные решения.

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:

Источник

Женщина с мандолиной

Описание картины «Женщина с мандолиной»

Посетители 41-го Салона Независимых в первые месяцы 1930 года, несомненно, останавливались перед этой стильной картиной. «Женщина с мандолиной» , которая в оригинале называется La Musicienne («Музыкантша»), – это не только портрет, но и воплощение давней традиции европейской живописи, аллегории музыки.

В 1930 году рождённая в Польше Тамара де Лемпицка была восходящей звездой, чья слава в Париже вышла в зенит и начала пересекать Атлантику. Она стала одним из самых востребованных портретистов среди богатых европейцев и американцев. Помимо этого художница слыла светской львицей и устроительницей гламурных вечеринок. Профессиональные и социальные аспекты жизни Лемпицки были неразрывно связаны. И у неё, и у её мужа Тадеуша было множество внебрачных связей, причём у Тамары – с партнёрами обоих полов. Она создала собственный независимый стиль, что было относительно редким достижением для женщины той эпохи.

Эта картина напоминает о предшественнице Тамары Лемпицки, чью судьбу и творчество она могла хорошо знать и ценить. Артемизия Джентилески (1593 – 1653) была первой женщиной в истории европейского искусства, которая добилась успеха, несмотря на случай изнасилования и частые унижения со стороны мужчин-современников. Предполагается, что герцог Козимо II Тосканский заказал портрет, на котором Джентилески изобразила себя в синем платье играющей на лютне. Этот инструмент часто фигурирует в живописи Возрождения и барокко, но в мужских руках.

Лемпицка не стала писать автопортрет с мандолиной, похожей на лютню. Вместо этого она выбрала натурщицей свою ближайшую подругу, наперсницу и любовницу Иру Перро, которая также была замужем. Большие карие глаза, тонкий овал лица и чётко очерченные губы этой женщины часто появляются на картинах Лемпицки, написанных с 1922-го по 1932 год.

Художница изобразила свою подругу в двух версиях откровенной «Розовой сорочки» (1927 и 1928 годов), нежной, чувственной кормящей матерью в «Материнстве» (1928) и вновь томной и соблазнительной в «Выздоровлении» (1932). Перро стала героиней одного из самых впечатляющих, тщательно выполненных и знаменитых крупных портретов Лемпицки – «Портрета Иры П.», созданного в 1930 году. Однако несколько лет спустя художница и её подруга разошлись – и больше никогда не встречались.

С конца 1920-х Лемпицка работала в своём полностью сформировавшемся фирменном стиле, все аспекты которого воплощены в «Женщине с мандолиной». Это сочетание элементов французского кубизма, пуризма и неоклассицизма, а также её собственных исследований работ мастеров Ренессанса в Италии и понимания современных реалистических тенденций в Германии. Помимо этого она вдохновлялась работами Жана Огюста Доминика Энгра, иконы французского классицизма XIX века, которые служили отправной точкой и для Пабло Пикассо в начале 1920-х годов.

Картины Лемпицки были агрессивно модерновыми, но, в отличие от немецких реалистов и сторонников новой вещественности, она всегда идеализировала своих героев. Привлекательность её работ для представителей социальных элит того времени – традиционной аристократии и разрастающейся прослойки нуворишей – во многом была связана с их самодовольством и страстной чувственностью. Холодное и урбанизированное видение физической красоты Тамары Лемпицки символизировало целеустремлённую уверенность в себе, личные возможности и успех (1, 2, 3, 4). Прямое выражение женской сексуальности – чувственной, страстной, но всё же в пределах приемлемого вкуса – более того, написанное женщиной, ещё больше повысило престиж её картин.

Начав работу над «Женщиной с манолиной» в середине 1929 года, Лемпицка почти закончила её перед своим первым визитом в Америку в начале октября. Через девять дней после её приезда в Нью-Йорк фондовый рынок рухнул, и художница потеряла крупную сумму, которую положила в банк. Потери восполнились, благодаря заказам от состоятельных американцев. Деловая хватка помогла ей приземлиться на ноги в ситуации, которая сломила бы или даже уничтожила многих других художников.

Вернувшись в Париж в начале 1930 года, Лемпицка в первую очередь закончила «Женщину с мандолиной». Она решила выставить эту картину на Салоне Независимых вместе со знойным портретом Наны де Эрреры. Вдоль верхнего края холста, за головой Иры Перро, художница изобразила небоскребы Манхэттена, мастерски объединив элементы фигуративной живописи, натюрморта, классической драпировки и современной городской архитектуры в последовательно стилизованную композицию, словно отлитую из полированной стали. Её концепция охватывает века – от эпохи Возрождения до футуристического дизайна.

«Женщина с мандолиной» стала центром персональной выставки Тамары Лемпицки в Galerie Colette Weil в мае 1930 года, а также украсила обложку апрельского номера берлинского журнала Die Dame. Заработав свой первый миллион к 28 годам, Лемпицка в начале 30-х была уверена, что сможет прокормить дочь Кизетт и мать, а также оставить себе дорогой дом и студию в стиле ар-деко после развода с Тадеушем в 1931-м. Она демонстрировала картины в своей резиденции, а состоятельные клиенты с радостью платили за привилегию позировать художнице в модной современной обстановке.

В мае 2009 года «Женщина с мандолиной» была выкрадена из Музея реалистического искусства Шерринга в голландском городе Шпанбруке. Семь лет спустя её нашли и передали страховой компании. В ноябре 2018 года полотно было продано на аукционе Christie’s за 9 млн долларов, став самой дорогой картиной в наследии Тамары де Лемпицки.

Источник

СТЕН, ЯН (STEEN, JAN)

Автопортрет с лютней, Ян Стен , Середина XVII века, 55.5×44 см

1626 год, Лейден

1679 год, Лейден

Родился в 1626 г. в Лейдене. Учился у Николауса Кнюпфера, Адриана ван Остаде и Яна ван Гойена. В 1644-1649 гг. жил и работал в Лейдене, в 1648 г. участвовал в создании там гильдии живописцев. В 1649-1653 гг. жил и работал в Гааге, до 1656 г. — в Делфте, где был владельцем пивоварни. До 1660 г. жил в Вармонде, до 1670 г. в Харлеме, затем снова в Лейдене, где в 1674 г. стал деканом гильдии и где умер в 1679 г.

Творчество

Стен считается одним из самых остроумных мастеров голландской жанровой живописи, он прибегал в своём творчестве и к острой социальной сатире. Ян Стен с долей изрядного юмора подходил к изображению библейских сцен, но большей частью сцены он писал картины, изображавшие представителей среднего и нижнего слоёв бюргерства, в которых изящество и разнообразие стиля сочетаются с грубоватым, фривольным юмором с элементами гротеска. Ему нравилось вкладывать в свои отличавшиеся обилием персонажей работы морализаторские идеи или своеобразно иллюстрировать своими картинами общеизвестные пословицы и аллегории.

В работе с цветом Стен демонстрировал не всегда ровные результаты. Однако своими лучшими и тщательно выписанными работами он превосходит своих современников-коллег изящным сочетанием цветовой палитры и мастерским владением игрой теней.

Разносторонне образованный, любознательный и весёлый человек, Стен писал семейные портреты и сцены на постоялых дворах. Его творческое наследие составляют почти 400 картин, среди которых много написано на библейские сюжеты. Очень много работ Стен хранится в Рейксмузее в Амстердаме.

Картины Стена полны шутливых намеков и каламбуров, многие из которых непонятны современному зрителю. Впрочем, наслаждаться его живописью это не мешает.

В Голландии слава Яна Стена лишь немногим уступает славе Рембрандта, Вермеера или Хальса.

О том, насколько глубоко вошли образы, созданные художником, в народную культуру, свидетельствует распространенное голландское выражение «семья Яна Стена».

Так называют голландцы семьи, где взрослые пренебрегают своими обязанностями, а дети растут, как трава на пустыре. Картины «из жизни беспутных семейств» и в самом деле отменно удавались Стену.

Арнольд Хоубракен, ранний биограф живописца, настаивает на том, что тот запечатлел в подобных работах жизнь своего собственного семейства. Биограф отмечает: «Можно сказать, что Стен писал так, как жил, и жил так, как писал».

Гуляки (пьяницы)

Однако вряд ли словам Хоубракена можно верить безоглядно. Если уж художник был таким «тяжелым пьяницей» и распутником, то когда он писал свои картины? До нас дошло около 800 его работ, что не так уж мало. И в каждой из них присутствует множество тонко подмеченных и тщательно выписанных деталей.

Кроме того, в каждом из «подвыпивших автопортретов» Стена есть изрядная доля шутки, что говорит о здоровом чувстве юмора.

В эрмитажном полотне «Гуляки» Ян Стен предположительно изобразил самого себя и свою жену Маргарет. Картина проникнута беззаботным настроением и добродушным юмором, свойственным многим работам Стена.

Художник дает точные характеристики обоим участникам сцены — уснувшей на краю стола молодой женщине и иронично улыбающемуся мужчине. Достоверно написанные предметы служат важными штрихами более тонкой обрисовки характеров персонажей. В этом автопортрете раскрывается характерная сторона жизни Стена — занятия живописью не обеспечивали художника, отягощенного большой семьёй, и ему приходилось содержать трактир.

Полотно Яна Стена также известно под названиями «Выпивохи» или «Пьяницы», которые были даны картине при её продаже на художественных аукционах в Голландии в 17 и 18 столетиях.

Современному зрителю не всегда легко понять подлинный смысл картин Стена, связанный с голландскими пословицами и поговорками, давным-давно устаревшими и вышедшими из употребления. Мог ли мастер предположить, что то, что было ясно любому голландскому школяру XVII столетия, в XXI веке придется расшифровывать?

Мужчина, предлагающий устрицы даме.

Например, полотно «Девушка с устрицами» или «Мужчина, предлагающий устрицы даме» вовсе не кажется нам неприличным, хотя в свое время оно, вероятно, заставило покраснеть не одну добродетельную матрону.

Дело в том, что устрицы в XVII веке считались сильным средством для повышения потенции. Таким образом, мужчина, предлагающий устрицы, на самом деле предлагает нечто совсем другое.

. Что особенного мы углядим в женщине, штопающей чулок? Ничего. А во времена Стена словом «чулок» обозначался женский половой орган. Яйца, присутствующие в ряде работ художника, тоже о многом говорили голландцу, изо дня в день слышавшему выражение «разбивать яйца о сковороду» и понимавшему, что речь идет вовсе не о яичнице, а о вступлении в любовную связь.

Основная тема его работ, как правило, — городские жанровые сцены. Героями их обыкновенно являются относительно зажиточные бюргеры, которые изображаются в интерьерах своих приличных (и даже не лишенных некоторого налета роскоши) домов. Эти картины многие историки искусства считают предвестниками стиля рококо, появившегося лишь в следующем столетии, через несколько десятков лет после смерти художника.

Однако время от времени Стен возвращается к своей «первой любви» — и тогда пишет гуляк, пирующих в дешевом трактире.

ТАНЕЦ ЯИЦ (ок.1674г.) — Музей Веллингтон. Лондон

Так называемый «танец яиц» — народная забава, бывшая во времена Стена очень популярной во многих европейских странах.

Суть ее состоит в следующем: каждый танцор должен во время общего танца подталкивать ногой сырое яйцо — так, чтобы не разбить его.

Танцующие, впрочем, не занимают в композиции Стена основного места. Они собрались в свой, отдельный кружок, а прочие посетители гостиницы развлекаются кто во что горазд.

Сцена содержит множество фривольных намеков, которые позволяют нам предположить, что перед нами «гостиница с номерами». Обратите внимание на группу в дверном проеме (справа) -щеголеватого вида мужчина приглашает даму войти, другой кавалер останавливает ее. дама колеблется, и мы не можем суверенностью определить — войдет она в эту «обитель греха» или так и не отважится сделать это.

СЦЕНА в КАБАЧКЕ

Вдохновение Стен в этот период черпал в работах Питера Брейгеля Старшего. Не был он глух и к исканиям современных художников. Например, он охотно учился у Питера де Хооха, с которым познакомился, живя в Делфте. Но все, что Стен заимствовал у других живописцев, он заимствовал творчески, перерабатывая их технические и композиционные приемы, «перекраивая» их под себя.

ИГРА в ТРИК-ТРАК

Мастер виртуозно владел кистью. Джошуа Рейнолдс, замечательный английский художник XVIII столетия, с восхищением называл манеру Стена «необычайно мощной и смелой». А подобная оценка в устах строгого (и даже придирчивого) Рейнол-дса чего-нибудь да стоит. Конечно, очень сложно оценить мазок Стена по репродукциям, которые, как бы хороши они ни были, всегда сглаживают индивидуальные черты стиля. Придется нам, за неимением под рукой подлинника Стена, поверить Рейнолдсу на слово.

Со временем Стен испытал влияние еще одного мастера, Франса Хальса (ок. 1582-1666). Довольно долго прожив в Харлеме, он просто не мог не познакомиться с его работами. И, вероятно, к Хальсу наш герой относился если не с пиететом, то с большим уважением. Не зря в его интерьерных сценах то и дело появляются картины Хальса. Но его уважение было признанием заслуг, равного себе живописца, а не преклонением ученика, перед учителем. Стен никогда не работал в стилистике Хальса, а лишь отдавал ей должное.

Брачный контракт

Картина «Брачный контракт», из коллекции Государственного Эрмитажа, повествует о счастливом союзе, который вот-вот будет заключен между потерпевшей девушкой и ее веселым ухажером. Нотариус уже составил контракт, и как бы не ругалась мать невесты, а другого выхода из сложившейся ситуации ей уже не найти.

Как обычно в полотнах голландских мастеров XVII века картина Стена полна недвусмысленных намеков на суть происходящего. Так, искусствоведы трактуют разбитые яйца и кошку, крадущуюся к убитой птице, как образы утраченного девичества, а коромысло на переднем плане и птичью клетку, которую вносит в комнату один из гостей, как образы символизирующие счастливую семейную жизнь.

Все биографы в один голос говорят о том, что Стен писал очень быстро и был буквально «одержим» работой. Этому легко поверить, поскольку за свою сравнительно недолгую жизнь художник создал довольно много картин. А то, что до нас не дошло ни рисунков, ни набросков Стена, говорит еще и о том, что мастер был великим импровизатором и «досочинял» свои картины «на ходу». Удивительно, как удавалось ему выстраивать столь сложные композиции, не пользуясь предварительными зарисовками.

Фактуру и колорит Стен чувствовал прямо-таки кожей. Его обыкновенно считают «художником-рассказчиком» (и то, что он так полюбился современным зрителям, объясняют именно сюжетностью, повествовательностью его картин). Но лишь очень немногие из современных ему живописцев (кроме разве что Рембрандта и Хальса) так же точно улавливали тончайшие тональные переходы. Так что популярность Стена обусловливается не только его «занимательностью».

Праздник святого Николая

«Праздник святого Николая» (нидерл. Het Sint-Nicolaasfeest) — картина голландского живописца Яна Стена (1626-1679). Созданная приблизительно между 1665/1668 годами. Хранится в Государственном музее в Амстердаме (инв. № SK-A-385).

До 1743 года картина находилась у Сегера Тиренса (Seger Tierens) (1714-1785) в Гааге. В том же году состоялась распродажа коллекции Сегера Тиренса на неизвестном аукционе в Гааге.

До 8 июня 1809 года находилась у Адриана Леонарда ван Гетерен Геверса (Adriaan Leonard van Heteren Gevers) (1794-1866) в Роттердаме. В том же году приобретена у него Государственным музеем (Амстердам).

На этой картине художник проявил свои способности рассказчика, бытописателя и наблюдателя человеческих характеров. Он изобразил сцену из жизни бюргерской семьи, которая встречает день Святого Николая, празднуемый католиками, к которым принадлежал художник.

Мать, сидящая в центре, протянула руки к девочке, весело смеется: девочка получила в подарок куклу и ведерко со сладостями. Рядом мальчик радуется подаренной клюшке и мячику, а его брат, стоящий слева, плачет: он нашел в своем ботинке розги «в награду» за непослушание. Сестра-подросток показывает другим этот ботинок, а бабушка, которая изображена на заднем плане, ласково улыбается и манит бедолагу пальцем, отдергивает штору: за ней, пожалуй, спрятан подарок, который понравится внуку. Парень, который стоит у костра, держит на руках малыша (у того в руках фигурный пряник с изображением св. Николая) и показывает ему на дымоход, через который к детям падают подарки. Здесь, прославляя святого, поет мальчик 6 лет. Отец семейства погрузился в свои мысли, вероятно, вспоминая собственное детство.

Слева художник написал праздничный натюрморт: имбирные пряники, медовые лепёшки, вафли, орехи и яблоки в корзине. Справа, на стуле, также находятся всевозможные сладости и монетки, и стоит праздничный глазированный шоколадом хлеб в виде ограненного алмаза, прислонившийся к стулу.

Снизу в правом углу картины находится подпись художника: JSteen.

Источник