Укрепленные районы и борьба с ними
«Сеть противотанковых рвов, блиндажей, землянок, дотов, эскарпов, подземных хранилищ и ходов сообщения, наблюдательных пунктов образовала на берегу болотистой речушки Нижвы запущенный и таинственный город… Когда УР был брошен, он, конечно, тут же превратился в пугало. Как любое оставленное людьми сооружение, как все непонятное, он стал внушать людям чувство суеверного ужаса».
Виктор Смирнов, «Тревожный месяц вересень»
История фортификации насчитывает много веков. Еще перед Первой мировой войной военная мысль Европы, подкрепленная все возрастающей индустриальной мощью, пришла к таким новинкам, как бронированные башни для артиллерии крепостей (часть башен могла подниматься и опускаться), подземные бетонные укрытия для пехоты, осветительные ракеты, автомобильный транспорт для снабжения. Части крепостей пришлось пройти проверку боем, другие (германские) остались практически нетронутыми.
Выводы военных теоретиков из мировой войны были столь же парадоксальны, как и сама эта война. С одной стороны, в ее начале бельгийские крепости под огнем тяжелых немецких орудий калибра 305-420 мм быстро капитулировали. С другой – французские форты Вердена, и даже такие сравнительно слабые крепости, как русский Осовец и австрийский Перемышль, месяцами успешно отражали атаки, несмотря на все усилия противника.
Долговременная оборона теперь опиралась на полевую фортификацию, где тщательно рассчитывалось даже положение рядов колючей проволоки, чтобы она не послужила укрытием или «трамплином» для атакующего противника. Вместо сплошных линий окопов, выкопанных «по линеечке», оборона к концу войны опиралась на сложную сеть узлов сопротивления из нескольких огневых точек, простреливающих перекрестным огнем всю прилегающую местность. Эти узлы, сравнительно небольшие по размерам, тщательно маскировались, защищались бетонными плитами и металлическими щитами.
Одним из приемов борьбы с такой усовершенствованной обороной стали танки. При некоторой удаче и отсутствии надежных противотанковых средств даже пулеметный танк, подойдя к амбразурам или выходу бетонного укрепления, мог заставить его гарнизон в панике бежать. Экипажи танков учились взаимодействовать с пехотой – особенно снайперами, пулеметчиками, гранатометчиками, а также артиллерией и авиацией. Каждый танк получал конкретную задачу и «собственную» пехоту поддержки. В результате действия таких комбинированных групп могли взломать оборону практически любой степени сложности. Там, где парой лет ранее всего один укрытый пулемет за проволокой останавливал пехотный полк, теперь за пару часов брались десятки тысяч пленных и сотни орудий.
Но после заключения перемирия опытные кадры с боевым опытом остались без дела, в отличие от военных теоретиков, увлеченно описывающих новые образцы «идеальной обороны», которая уж теперь-то точно защитит страну. Одним из наиболее «обличаемых» примеров такого теоретизирования считается французская линия обороны, названная по имени военного министра Андре Мажино. Почему же французы решили строить эту линию укреплений?
Прежде всего, с отвоеванием провинций Эльзас и Лотарингия, восточная граница Франции оказалась незащищенной современной фортификацией. Рядом с границей находились важнейшие источники сырья и промышленные районы, которые в следующей войне оказались бы под угрозой. Франция, понеся миллионные потери в войне, резко уступала по населению Германии (40 млн. человек против 70 млн.), где была и более высокая рождаемость. Во второй половине 30-х годов немецкое превосходство в живой силе было бы еще более угрожающим. Линия укрепленных районов позволила бы защитить ключевые индустриальные районы, компенсировать превосходство немцев в живой силе и дать время французской армии на мобилизацию.
К середине 30-х годов строительство линии Мажино было в целом завершено. В 5-10 км от границы возникли бетонные доты-казематы со стенами до 2-3,5 м толщины, защищающих даже от снарядов калибра 240-420 мм. Чуть выступающие над землей бронированные амбразуры и стальные купола до 30 см толщиной таили в себе спаренные пулеметы, скорострельные 25-мм противотанковые орудия и 50-60 мм казнозарядные гранатометы, 81-мм минометы (на практике вооружить все необходимые сооружения гранатометами не удалось). Рвы шириной 2 метра и глубиной 3 метра предохраняли амбразуры от закладки зарядов взрывчатки и осыпающихся со стен при артобстреле кусков бетона. Каждый каземат с запасом еды, воды и электрогенератором был полностью автономным. По опыту Первой мировой войны была продумана тщательная система очистки воздуха от отравляющих газов.
В дотах большего размера (petit ouvrages) гарнизон мог отдыхать от артобстрела на глубине 20 и даже 30 метров от поверхности. Наибольшие доты (gros ouvrages) представляли собой целые ансамбли огневых точек, с гарнизоном до 500-1000 человек. Они могли открыть огонь уже из 75-мм орудий, чья скорострельность достигала 24 выстрелов в минуту, или 135-мм бомбометов.
Парадокс, но вопреки общепринятому мнению, линия Мажино… выполнила свою задачу. Она дала армии время на мобилизацию, защитила ключевые районы, и на момент заключения перемирия ее наиболее крупные ДОТы успешно сопротивлялись. Однако немцы смогли разбить армии союзников в маневренном сражении.
В польском походе РККА сентября 1939 года всего восьми танков Т-26 и Т-37, далеко не самых сильных и новых машин, хватило для взятия двух польских дотов за два часа. Почему? Предварительно была проведена разведка, а польские укрепления, с которых были сняты и отправлены на немецкий фронт бронедетали, были хорошо заметны по чернеющим амбразурам. Танки подошли на расстояние 5-6 метров, огнем в упор ослепили польские пулеметные точки и закрыли их амбразуры своими корпусами, не давая обороняющимся возможности стрелять. Пехота засыпала амбразуры землей, после чего саперы под прикрытием брони установили заряды весом в 100 кг и подорвали укрепления.
Напротив, в Финляндии в декабре того же года, при первом штурме линии Маннергейма, по докладу начальника бронетанковых войск 7-й армии комбрига Вершинина, «…во всех случаях танки шли впереди пехоты, имея перед собой неразведанную местность, поэтому танки несли большие потери от огня ПТО и из ДОТ и возвращались на исходное положение». Итог боев без разведки и поддержки был предсказуем: танки, даже успешно прорываясь в финский тыл или заезжая на крышу ДОТов, без помощи пехоты не могли заметить и уничтожить противотанковые орудия и отряды охотников за танками, вооруженных гранатами и бутылками с горючей смесью. Не помогли даже танки качественного усиления Т-28, радиоуправляемые телетанки и опытный тяжелый СМК, причем последний, подорвавшись на мине, остался на территории противника.
Были сделаны выводы, и в феврале 1940 года, при новом штурме, танки не рвались в тыл, а подходили на дистанцию 60-100 м к финским окопам, начиная методично их расстреливать. Противотанковые пушки выбивались артиллерий и танками. Финская пехота не могла достать танки гранатами, минами на шесте и бутылками, оказываясь беззащитной. Т-26 также буксировали по снегу бронесани с пехотой.
Применялся и более сложный боевой порядок – в первой линии шли огнеметные и пушечные танки. Не доходя 100-150 м до финских траншей, пушечные танки останавливались и открывали огонь по местам, где могли прятаться противотанковые орудия. В это время огнеметные танки заливали финские позиции горящей огнесмесью. Во второй линии шли танки с десантом на броне. Они высаживали пехоту рядом с траншеями, а сами затем атаковали позиции в глубине. Третья волна танков высаживала десант уже в тылу финнов.
По отзыву финского командира роты Иииво Рииконена, «…если огнеметный танк работал по нам один, то, по моему мнению, он воздействовал только на психику. Если их было много, и они метали огнесмесь вместе по одному месту, а к ним присоединялись пушечные танки, то они создавали ад на земле, и ни один солдат не мог перед ними устоять».
В 1941 году советские военные отмечали: «При атаке огневых точек укрепленной позиции немцы применяют следующие методы: 1) блокировка ДОТ танками; 2) артиллерийский огонь непосредственно по амбразурам; 3) использование огнеметов для выжигания гарнизона ДОТ через имеющиеся в ней отверстия (амбразурные и наблюдательные щели, вентиляционные каналы)».
С одной стороны, броня шаровых установок пулеметов и орудий ДОТов неплохо защищала от накладных зарядов взрывчатки, огнеметов и снарядов противотанковых и штурмовых орудий: «обстрел ДОТа и амбразур штурмовыми орудиями оказался практически неэффективным из-за хорошего качества бетона и низкого расположения амбразур с мощными сферическими масками». Даже 21-см мортиры нередко только откалывали куски бетона. С другой – выходящие наверх вентиляционные шахты ДОТов оказались наиболее слабым местом: «Опыт показывает, что наилучший способ борьбы с русскими дотами – это вброс взрывчатки, дымовых шашек, бензина и топлива для огнеметов через вентиляционные системы».
Но советская армия совершенствовала умение воевать, в том числе, и сокрушать вражеские укрепления. Если зимой 1941-42 гг. огромной проблемой было подавить ДЗОТ из бревен (нередко выдерживающий даже пару гаубичных снарядов), то к 1945 году штурмовые группы при поддержке саперов, танков и САУ могли в короткое время взять даже крепостные форты Кенигсберга и Познани в несколько этажей: «Огонь из самоходно-артиллерийских установок и танков оказал сильное воздействие на противника. Вскоре гарнизон крепости прекратил сопротивление».
- Allcorn William. The Maginot Line 1928-45. Osprey Publishing, 2003.
- Waldron, William Henry. Elements of trench warfare. New York, E. N. Appleton, 1917.
- Боевые действия стрелкового полка (Сборник боевых примеров). – М.: Воениздат, 1958.
- Догадин В. Действия саперов при захвате форта. Военно-инженерный журнал, 1951.
- Изместьев П.И. Краткое руководство по элементарной и общей тактике. Петроград, 1919.
- Иринчеев Б. Танки в Зимней войне. – М.: Тактикал-пресс, 2013.
- Исаев А.В. Дубно-1941. Величайшее танковое сражение Второй Мировой. – М.: Яуза-Эксмо, 2009.
- Кауфман Дж.Э., Кауфман Г.У. Фортификация Второй мировой войны 1939-1945. III Рейх. Крепости, доты, бункеры, блиндажи, линии обороны. – М.: Эксмо, 2006.
- Митчель Ф. Танки на войне. История развития танков в мировой войне 1914-1918 гг. – М.: Госвоениздат, 1935.
- Отчеты о боевых действиях бронетанковых частей Красной Армии за период с 17.09.1939 по 30.09.1939 в Польше. РГВА, ф.31811, оп.4, д.20.
Источник
Пленённые «боги войны»: как немцы использовали трофейную артиллерию
Пленённые «боги войны»: как немцы использовали трофейную артиллерию
Артиллерия в годы Второй мировой зачастую оказывала решающее влияние на ход боевых действий. Не зря её прозвали «богом войны». Как немцы подчинили чужих богов и для чего вообще совершенной германской военной машине трофейные пушки, — расскажет Роман Ларинцев в статье на сайте WARCATS.
Содержание:
В начальный период Второй мировой войны немецкая армия захватила у армий своих противников большое количество пригодной для использования боевой техники и вооружения. Достаточно упомянуть только доставшееся Германии оружие французской армии и попавшую под немецкий контроль военную промышленность Франции.
Конечно, применение трофеев в вермахте не приобрело таких размеров, как, например, в финской армии. Но, с другой стороны, если сравнивать с Красной армией, то масштабы использования нацистами захваченного оружия были впечатляющими.
Почему трофеи
Использование трофеев в целом — дело достаточно непростое. Главных проблем тут три: снаряды, ремонт и личный состав. Нужно было обеспечить иностранную технику боеприпасами, которые, как правило, не производились в Германии. Необходимо было такую технику ремонтировать, что требовало поиска или изготовления запасных частей. А вот проблему подготовки специалистов по трофейным артсистемам вермахт как-то решал, поскольку в немецких документах нам не встречались упоминания о трудностях с обучением личного состава.
Почему же, сознавая все вышеперечисленные сложности, командование немецкой армии шло на использование захваченного вооружения? Причин тому было несколько.
Во-первых, ряд артиллерийских систем противника или превосходил по своим характеристикам соответствующие немецкие образцы, или таких артиллерийских систем в вермахте просто не имелось.
Здесь уместно напомнить о советском 120-мм полковом миномёте ПМ-38, отсутствовавшем в немецкой армии как класс. Фрицы даже начали собственное производство таких миномётов (в качестве ответного примера можно вспомнить о копировании советской военной промышленностью немецких 280-мм реактивных снарядов).
Другой пример — широкое использование вермахтом в 1941–1942 гг. французских и советских 75/76,2-мм пушек. Применение этих орудий стало реакцией на появление на поле боя танков КВ и Т-34: против их брони состоявшие на вооружении немецких частей 37-мм и 50-мм противотанковые орудия оказались бессильны. К ряду иностранных систем было даже налажено валовое производство боеприпасов.
Во-вторых, можно предположить, что немецкое командование, уделявшее первостепенное внимание огневому подавлению противника, считало правильным использовать для этого все ресурсы, оказавшиеся в его распоряжении.
Пусть имелась всего тысяча снарядов и десять орудий какого-нибудь экзотического калибра, например 87,6-мм, но выгоднее обрушить эту тысячу снарядов на вражеские окопы, чем оставить их без пользы ржаветь на складе.
Ещё в большей степени данное соображение было оправдано при использовании орудий крупных калибров. Например, французских 155-мм, 220-мм и 280-мм артсистем. С данным предположением связано и распространение так называемых Geratebatterie — то есть батарей с материальной частью, но без штатного личного состава.
Ну и наконец, в-третьих, большие потери в артиллерии во второй половине войны, необходимость оснащать вновь формируемые и восстанавливать разгромленные соединения. Всё это требовало такого количества орудий и миномётов, которое промышленность Германии была просто не в состоянии произвести. Поневоле приходилось искать замену системам немецкого производства. Причём потребность в оснащении второочередных дивизий артиллерией иностранного производства появилась ещё в 1942 году.
Противотанковая артиллерия, затрофеенная немцами
Войну с Советским Союзом вермахт начал, имея на вооружении одну систему зарубежной разработки. Речь идёт о 47-мм чехословацкой пушке. Часть из этих орудий была установлена на шасси танка Pz.I.
Появление на поле боя советских танков КВ, и особенно Т-34, вызвало своеобразный «противотанковый кризис». Ни одна из имевшихся у сухопутных частей вермахта противотанковых артиллерийских систем не обеспечивала гарантированного поражения лобовой проекции этих машин. Использование 88-мм зениток и 105-мм пушек было решением не самым выгодным из-за ограниченного числа и сложности применения этих орудий в первой линии.
Срочно началась разработка специализированного 75-мм противотанкового орудия, а до его внедрения в серию вермахт в широких масштабах использовал доработанные французские 75-мм и советские 76,2-мм пушки.
Здесь, как и в случае с 47-мм чехословацкой пушкой, часть 76,2-мм орудий устанавливалась на танковых шасси. Широкое поступление таких пушек в войска началось с весны 1942 г., но и до этого наши УСВ 7.62 cm FK 297®) и Ф-22 (7.62 cm FK 296®) использовались в, так сказать, инициативном порядке.
В донесениях 126-й пехотной дивизии за август 1941 года упоминается о
имевшемся в составе 6-й батареи артиллерийского полка дивизии. Документы 121-й пехотной дивизии свидетельствуют, что в то же время 76-мм советскую «длинноствольную» пушку использовали и в её артиллерийском полку в качестве противотанковой.
Шестого сентября ей удалось подбить танк КВ. Тридцатого сентября в противотанковом дивизионе 121-й дивизии был сформирован «сверхтяжёлый» взвод из трёх 76-мм пушек специально для борьбы с советскими тяжёлыми танками.
Трофейные ПТО составляли существенную часть артиллерийского парка соединений вермахта, особенно в 1942 году, когда ещё не было развёрнуто массовое производство собственных 75-мм артсистем.
Вот какое положение с наличием противотанковой артиллерии было у 296-й пехотной дивизии группы армий «Центр».
На первое сентября 1942 года это соединение имело 34 37-мм, три 50-мм и четыре 75-мм противотанковых орудия немецкого производства, три французских 75-мм и четыре 76,2-мм советского производства.
331-я пехотная дивизия той же группы армий на 11 июля 1942 года имела 26 37-мм немецких, восемь 45-мм и шесть 76,2-мм советских, а также девять 75-мм французских противотанковых пушек. Через пять месяцев, 12 декабря, ситуация в дивизии выглядела следующим образом: 37-мм «дверных колотушек» стало 35, число 45-мм советских и 75-мм «француженок» уменьшилось на одну и пять единиц соответственно, а 76,2-мм — осталось неизменным. Правда, появилось ещё двенадцать 50-мм противотанковых орудий.
Как мы видим, в «товарных» количествах под обозначением 4,5 cm Pak 184® присутствовала наша «сорокапятка».
Чтобы пример не выглядел единичным, вот сведения по 7-й пехотной дивизии. На 11 июля 1942 года на её вооружении состояло 35 37-мм, пять 50-мм немецких и 12 45-мм советских противотанковых орудий. По документам этой дивизии наличие 45-мм пушек в её артиллерийском парке прослеживается до конца сентября 1943 года. А например, в 34-й пехотной дивизии эти орудия состояли на вооружении и в конце ноября того же года.
Что интересно, отечественные «сорокапятки», которые так пренебрежительно оценивают современные российские авторы, вполне устраивали нашего противника.
В ноябре 1941 года штаб 41-го моторизованного полка 10-й моторизованной дивизии обобщил опыт летне-осенней кампании. Среди прочих разделов в отчёте был и такой:
«Какое русское вооружение превосходит немецкое».
Есть там упоминание и о 45-мм противотанковой пушке. В числе её достоинств перечислены следующие: большая бронепробиваемость, большое фугасное воздействие снаряда, большая дальность стрельбы и возможность ведения огня непрямой наводкой.
Массовое поступление летом 1941 года на вооружение частей противотанковой артиллерии Красной армии 85-мм зенитных пушек отразилось, конечно, и на числе немецких трофеев.
Зенитка 52-К в качестве орудия ПТО была, надо признать, редкой птицей в вермахте, но, например, в 7-й пехотной дивизии в декабре 1941 года имелся целый дивизион из двенадцати трофейных 85-мм противотанковых пушек FlaK M39®. Логично предположить, что формирование целого дивизиона из орудий данной системы стало следствием участия 7-й пехотной в операции «Тайфун». Пять орудий данного типа оставались на вооружении дивизии ещё первого июля 1942 года. Вероятно, разница в составе объяснялась не потерями, а передачей в другое соединение: на 21 декабря 1942 года 85-мм пушек в дивизии числится аж 14. Примечательно, что того же 21 декабря 1942 года в дивизии имелось десять французских и всего три немецкие 75-мм противотанковые. Советские 85-мм пушки состояли на вооружении дивизии минимум до начала июля 1943 года.
Применялись они — хотя и в небольших количествах — и на других участках фронта.
В конце октября 1941 года занимавшая оборону в районе пригородов Ленинграда 121-я пехотная дивизия готовилась к отражению предполагаемых атак русских тяжёлых танков. Среди противотанковых средств числилось одно 85-мм трофейное зенитное орудие.
Интересное применение в сентябре 1941 года под Ленинградом нашли орудийные щиты советских противотанковых орудий (вероятно, «сорокопяток»). Готовясь к прорыву УРов на подступах к городу на Неве, немцы смонтировали на своих «колотушках» двойные орудийные щиты, использовав трофейные «запчасти».
Довольно быстро оценили фрицы и достоинства 57-мм противотанковой пушки ЗИС-2, начавшей массово поступать на вооружение РККА в 1944 году.
Времена изменились, и в «товарных» количествах ЗИС-2 к немцам уже не попадала, но отдельные случаи её применения под обозначением 5,7 cm PaK 208® случались.
В донесении 14-й танковой дивизии 3-й танковой армии от 25 августа 1944 года упоминается о двух трофейных орудиях, захваченных накануне (по горячим следам эти пушки называли «50-мм со сверхдлинным стволом» ). Правда, с боеприпасами были проблемы. Дивизия просила изыскать возможность прислать по 300 бронебойных и осколочно-фугасных снарядов. Резонно предположить, что на решение немцев использовать эти трофеи оказали влияние большие потери в танках во время боёв в Литве в августе 1944 года. Так, после неудачной атаки дивизии «Великая Германия» девятого августа 1944-го (только безвозвратные потери составили 22 танка) в донесениях специально отмечалось, что у русских появились орудия, пробивающие броню «тигров» с первого попадания.
Советское противотанковое орудие ЗИС-2, захваченное американскими войсками у вермахта
Что интересно, ещё в летне-осеннюю кампанию 1942-го командование вермахта стремилось обеспечить дивизии южного фланга Восточного фронта, где решалась судьба всей кампании, преимущественно ПТО собственного производства. Вот данные по 6-й полевой армии на 19 июля 1942 года: VII-й армейский корпус имел 49 50-мм и 36 75-мм — всё немецкого производства; XVII-й — две 47-мм чешские, шесть 75-мм французских, 32 75-мм и 49 50-мм немецких противотанковых пушек.
Полковая и дивизионная артиллерия
В полковом звене, представленном в Красной армии пушкой образца 1927 года, немцы использовали 75-мм и 150-мм пехотные орудия, сильно отличавшиеся по тактико-техническим характеристикам от советской системы. Вероятно, немецкие орудия лучше соответствовали своему назначению непосредственной поддержки пехоты (существенно меньший вес при большем могуществе снаряда), чем отечественное.
Но тем не менее и наша «полковушка» встречалась в немецких табелях вооружения под обозначением 7.62 cm FK 305®, хотя и не часто. Противник называл её
Так, четвёртого ноября 1944-го в сводке материальной части артиллерии 4-й полевой армии числилось шесть таких систем. Две «полковушки» имелись в 367-й и четыре в 170-й пехотных дивизиях. Но, если немецкие 75-мм и 150-мм пехотные орудия входили в штат пехотных полков, то трофейные пушки — в штат артиллерийских. Кроме того, ещё по три полковые пушки образца 1927 года имелись во 2-м и 31-м отдельных полицейских полках СС.
Интересно, что в другом документе той же 4-й немецкой полевой армии «пехотные пушки-гаубицы» упоминаются в разделе противотанкового оружия.
Пушечная дивизионная артиллерия в вермахте отсутствовала как класс, за небольшим исключением в виде 105-мм дальнобойных орудий в артиллерийских полках танковых дивизий. Однако полевые пушки среднего калибра иностранного производства нацисты использовали. Производители и калибры были весьма разнообразны: советские 76,2-мм, югославские 76,5-мм (7.65 cm FK 300(j)), английские 87,6-мм (8,76 cm FK 280(e)). Такие экзотические экземпляры имелись в составе немецкой 2-й полевой армии накануне Воронежско-Касторненской операции: десять «англичанок» и 12 югославянского происхождения. Всего в середине января 1943-го во 2-й полевой армии из 436 полевых орудий 67 были иностранного производства.
Таким образом, можно констатировать, что трофейное оружие играло значительную роль в системе вооружения вермахта, особенно в сегменте противотанковой артиллерии на рубеже 1941–1942 гг.
Источник