Pink Floyd: The Wall
Продолжаем обсуждать альбомы Pink Floyd. На прошлой неделе рассмотрели За и Против “A Momentary Lapse of Reason”. Сегодня очередь The Wall.Как ни старался ужать,пост получился объёмный,поэтому запаситесь терпением-постараюсь выложить побыстрей.
По мере возможности старался не касаться фильма,ибо считаю что это отдельная тема. Клипы из фильма тоже не использовал.
Концепция альбома зародилась во время тяжелейшего мирового тура группы «In The Flesh» в 1977 году. Здесь музыкантам впервые пришлось столкнуться с выступлениями на крупнейших стадионах мира, часто вмещавших более 100 тысяч зрителей. Этот опыт оказался особенно разрушительным для психики Уотерса, который просто возненавидел аудиторию и утратил контакт с другими членами группы. (Вспомните об уже упоминавшемся случае, когда Роджер во время концерта плюнул в лицо одному из фанатов.) Потрясенный собственным поведением, Уотерс стал с тех пор подумывать о физической преграде, которая отделила бы его от аудитории, не понимающей ни его самого, ни его музыки.
На том плачевном концерте казалось всё шло своим чередом: на круглый экран проецировались забавные картинки, в воздухе парили надувные свиньи, толпа ревела и восторгалась.
Один из таких непрестанно орущих и жестикулирующих поклонников чем-то вывел из себя вокалиста группы Роджера Уотерса. Тот подозвал «фэна» к себе и в порыве какой-то брезгливой ненависти… плюнул поклоннику в лицо.
Этот случай ошарашил Уотерса не меньше (а, скорее всего, больше) самого оплеванного, и заставил вокалиста PINK FLOYD крепко призадуматься над тем, что произошло: почему это он стал плевать на людей, и вообще, за какими эмоциями приходят эти люди на их концерты?
На том плачевном концерте казалось всё шло своим чередом: на круглый экран проецировались забавные картинки, в воздухе парили надувные свиньи, толпа ревела и восторгалась.
Один из таких непрестанно орущих и жестикулирующих поклонников чем-то вывел из себя вокалиста группы Роджера Уотерса. Тот подозвал «фэна» к себе и в порыве какой-то брезгливой ненависти… плюнул поклоннику в лицо.
Этот случай ошарашил Уотерса не меньше (а, скорее всего, больше) самого оплеванного, и заставил вокалиста PINK FLOYD крепко призадуматься над тем, что произошло: почему это он стал плевать на людей, и вообще, за какими эмоциями приходят эти люди на их концерты?
«Мы неустанно играли перед толпами почитателей на стадионах и в огромных зрительных залах. И все время нас преследовал вопрос: Кто из них понимает нашу музыку, наши песни, и содержащиеся в ней драматические послания? Сколько из них приходят только дать выход своим чувствам… Магия рухнула под весом масс. Мы стали привыкать к росту популярности. Я ощущал на себе возрастающее отчуждение в атмосфере алчности и эгоизма, вплоть до того вечера на стадионе «Олимпик» в Монреале, когда котел моих разочарований лопнул. Какой-то бешеный фанатичный подросток прорвался за сеть загона для человечьего стада перед сценой, воплем выражая восторг перед полубогами вне его досягаемости. Доведенный его недопониманием и моим собственным попустительством, я выплюнул свою досаду ему в лицо.
Позже, той ночью в отеле, я встал перед выбором. Или не замечать этого привыкания, принимать «уютное оцепенение» и «безмагическое» существование, или взяться за поиск сути, пойти нехоженым путем, отправиться в весьма болезненное путешествие, дабы уяснить, кто я и на что годен… Все чаще казалось нам, что между группой и зрителями вырастает стена, тем более грозная, потому что невидимая. Я пришел к выводу: для того, чтобы разрушить эту стену, надо ее прежде всего показать, сделать осязаемой».
В этих мрачных раздумьях Уотерс уединяется в сельской местности и приступает к работе над новым… сольником. Да-да, об альбоме PINK FLOYD он тогда и не помышлял. Надо сказать, отношения в группе к тому времени оставляли желать лучшего. Соратники Уотерса, недовольные его творческой диктатурой в группе («Animals» уже был, по сути, полновластным творением Роджера), разбежались по своим виллам и также выпускали сольники. В воздухе повисло ожидание скорого конца PINK FLOYD.
Но нет худа без добра — в дело, как всегда, вмешался случай, кстати, более чем прозаичный. Компания, в которую «пинкфлойдовцы» вложили большую часть своих денег разорилась, и капитал музыкантов резко уменьшился до стоимости их недвижимости (домов, студии) и т. п. Сольные проекты поимели либо скромный успех (как сольник Дэвида Гилмора), либо вообще ничего не поимели (как сольник Рика Райта). Ситуацию могло спасти лишь одно: выход нового альбома под раскрученным «брэндом» PINK FLOYD, за который многие компании уже готовы были дать аванс в N-ное количество миллионов.
Как ни смешно, единственным творчески состоятельным к этому времени членом группы снова оказался «диктатор» Уотерс, который с сольниками не спешил, и поэтому появился пред ясны очи группы с двумя новыми циклами песен. Именно циклами, ибо Уотерс, как и обещал, ударился в творческий самоанализ. Оба цикла оказались предельно автобиографичны, но деваться было некуда, и группа выбрала один из них, более, так сказать, «универсальный». Он назывался «The Wall»
Стоит сказать, что PINK FLOYD всегда тяготели к глобальным концептуальным работам. Пройдя путь от «психоделлии» времен Сида Барретта, через отвлеченные «космические» сюиты периода коллективного творчества, группа, начиная со знаменитого альбома «The Dark Side Of The Moon», под предводительством Уотерса становилась все более «земной», ясной и конкретной. Уже в «Animals» PINK FLOYD вплотную подошли к тому, что мы могли бы назвать рок-оперой.
Но для рок-оперы альбом был слишком затянут (он состоял всего лишь из трех огромных песен короткие пролог с эпилогом) и не баловал репризами. «Стена» же, как уже говорилось, стала не только самым многоплановым и связным произведением, но и самым автобиографичным.
Перед мысленным взором слушателя проносится целая драматическая картина человеческой личности — история вымышленной «рок-звезды» под именем… Пинк Флойд! Каждый момент его биографии (потеря отца, детство, школа, женщины, популярность) становится отдельной картинкой, отдельной психологической травмой, отдельным «кирпичом», из которого вокруг героя строится Стена отчуждения, изоляции и непонимания, и одновременно — Стена внутренней защищенности, своеобразной бесстрастной маски.
Р. Уотерс:
«На самом простейшем уровне, что бы плохое ни случалось, человек все больше замыкается в себе. Символически он добавляет еще один кирпич в свою стену, чтобы защитить себя».
Свою Стену Уотерс мыслил изобразить не только аллегорически — планировалось возвести на сцене настоящую преграду между группой и зрителями, постепенно скрывающую их друг от друга. Сперва Уотерс вообще планировал закончить альбом «прощанием с безумным миром» ( «Good bye Cruel World») и оставить Стену на сцене нерушимой. Но потом Роджера убедили, что слушатели и зрители не воспримут столь гнетущую концовку. «Да, это было бы СЛИШКОМ круто… слишком похоже на «Да пошли вы все на куй!», засмеялся Уотерс и согласился, что Стена должна быть разрушена.
Автором идеи разрушения Стены выступил Боб Эзрин — один из основных участников работы над альбомом. Он был не только протеже новой жены Уотерса Кэролайн Кристи, не только сопродюсером альбома и буфером между самолюбием Роджера и других членов группы, но и соавтором. Именно Эзрин принял непосредственное участие в создании сцены Суда («The Trial») и стилизовал эту песню под оперетту.
На помощь проекту был подключен и старый знакомый группы — аниматор Джеральд Скарф, который в свое время участвовал в создании клипа к песне PINK FLOYD «Welcome To The Machine» (1975 г.). Кошмарная, впечатляющая, фантасмагорическая мультипликация Скарфа оказалась созвучной последним настроениям Уотерса, и не перестает восхищать даже спустя четверть века.
Добавлю ещё один вариант,менее известный:
Несмотря на то, что «Стена» вышла под маркой PINK FLOYD, из всех членов группы (кроме Уотерса) непосредственное участие в альбоме принял только Дэвид Гилмор. Правда, как автор музыки он выступил только в двух песнях (но зато каких!) — «Comfortably Numb» и «Run Like Hell». К тому же его заслугу, как «аранжировщика и консультата» никогда не отрицал и сам Уотерс.
И вот в конце 1979 года «Стена» наконец-то была «достроена», «разрушена» и отдана в виде двойного альбома на суд слушателей. Эта квинтэссенция отчаяния и самоанализа стала последним ярким достижением группы PINK FLOYD.
The Wall задумывалась одновременно как шоу, альбом и фильм. Стена приобрела метафорическое значение, включая в себя как личные защитные барьеры, которые люди возводят вокруг себя, так и барьеры, воздвигаемые обществом на пути свободы выражения.
По мере работы сюжет приобрел более личный смысл, объединив историю отчуждения Сида Баррета и недавний опыт самого Роджера в рассказе о рок-звезде по имени Пинк, балансирующей на грани безумия. Этот образ Уотерс наделил многими из собственных мучительных переживаний, включая потерю отца, мрачные школьные годы и неверность жены, каждое из которых становилось еще одним «камнем» в стене, отделяющей героя от остального мира.
— задумывалась как пародия на то, чем, по мнению Уотерса, стала группа. Он отчетливо сознавал, что PINK FLOYD все больше и больше жертвует утонченностью ради напыщенной театральности. Разочарованный в массовых выступлениях, Роджер пришел к выводу, что рок-концерты скорее напоминают войну, чем развлечение.
На шоу эта первая песня исполнялась «дублирующей» группой, на участниках которой были надеты маски настоящих членов PINK FLOYD. Все это, по мысли Уотерса, должно было напоминать некое «нацистское действо», которое открывает полубезумный Пинк.
Внимательные слушатели могут заметить, что самыми первыми словами альбома, сопровождаемыми жалобной мелодией еврейской скрипки, являются «. we came in?» Эта фраза лишена смысла, пока вы не услышите последних слов альбома: «Isn’t this where. », что составляет фразу, означающую в переводе: «Разве мы здесь не причем?» Это подчеркивает циклический характер альбома, предполагая, что вслед за разрушением одной стены немедленно начинается возведение новой.
Another Brick In The Wall (Part 1)
— , как указывал сам Уотерс, не просто о детях, чьи отцы погибли на войне, а о более общем чувстве покинутости и о том, как это ощущение собственной неполноценности заставляет человека окружать себя эмоциональными барьерами.
Another Brick In The Wall (Part 2)
— часто интерпретируется как протест против образования вообще. На самом же деле это протест лишь против плохих учителей и основанных на механическом запоминании форм обучения («контроль за мыслями»), которые, по мнению Уотерса, препятствуют развитию свободного мышления и воображения. Тем не менее, песня оказалась гораздо более политически окрашенной, чем этого хотелось Роджеру.
Детский хор был найден в одной из школ Айлингтона, учитель музыки которой согласился привести в студию целый класс. Впоследствии разгорелся скандал, когда репортерам стало известно, что детям не досталось ни гонорара, ни даже альбома. После этого школа получила кучу денег на новое музыкальное оборудование, а Уотерс лично проследил, чтобы каждый ученик класса получил по экземпляру диска.
Вот совсем свежее видео с концерта Roger Waters: Us Them,очень толерантное,как положено с афро-англичанами:
Преподавателям Роджера Уотерса из кембриджширской школы наверняка было неприятно слушать композицию Another Brick in the Wall – Part II, которую сочинил их знаменитый выпускник.
Бас-гитарист группы Pink Floyd никогда не скрывал, что школа вызывала у него отвращение. Он вспоминал, что учителей больше интересовала тишина в классе, чем знания учеников, а оскорбления детей являлись обычной составляющей учебного процесса:
“..О, это было отвратительно, просто ужасно. Она не задумывалась как повальное осуждение всех учителей, но плохие действительно способны изматывать людей…”
BBC Radio 1, 1979
История песни началась летом 1978 года, когда Роджер Уотерс представил коллегам по группе наброски будущего концептуального альбома The Wall. В числе незавершенных треков, находившихся на разных стадиях готовности, была композиция под названием Another Brick in the Wall – Part II.
Исполняется она от лица главного героя Стены, мальчика по имени Пинк Флойд, который не хочет, чтобы школа промывала ему мозги, превращая в серую массу безликих граждан. Основную идею Another Brick in the Wall – Part II Роджер Уотерс объяснил так:
“..Во всем мире вы не найдете большего сторонника образования, чем я. Но образование, которое я получил в пятидесятые годы в средней школе для мальчиков, было очень жестким и вынуждало к непокорности. Учителя были слабы и потому оказывались легкими мишенями. Песня задумывалась как бунт против заблуждающегося правительства, против людей, который имеют над тобой власть, которые ошибаются. Тогда она, безусловно, требовала, чтобы ты восстал против этого…”
Изначально песня состояла из куплета и припева, которые Уотерс намеревался исполнять под акустическую гитару. По воспоминаниям Мэйсона, она была «траурной, наводящей тоску вещью». Окончательный вариант появился в результате кропотливой студийной работы при непосредственном участии продюсера Боба Эзрина, благодаря которому песня приобрела неожиданный для Pink Floyd диско-ритм.
Идея оживить композицию детским вокалом также пришла в голову Эзрину. Поисками подходящего коллектива занялся звукоинженер Ник Гриффитс из Britannia Row. Он договорился с руководителем хора школы Islington Green, что его коллектив споет в обмен на возможность бесплатно записаться в студии.
Результат впечатлил музыкантов Пинк Флойд. Уотерс вспоминал:
“…Меня и сейчас пробирает дрожь при воспоминаниях о чувстве, которое я испытал, услышав, как те дети поют эту песню…”
Хотя изначально партия детского хора задумывалась как фон, стало ясно, что ее нужно выдвинуть на передний план и сделать главной «фишкой» композиции.
Когда Another Brick in the Wall – Part II стала хитом, она подверглась жесткой критике. Многие увидели в ней призыв отказаться от образования и посчитали ее крайне вредной для молодого поколения. Слово Уотерсу:
“..Песня доводила людей до неистовой ярости. Они думали, что когда я сказал: “Нам не нужно образование”, – это было сродни приземленной революционной позиции. Но если вы послушаете ее в контексте, это ведь явно не так…”
Привлечение школьников к записи трека тоже вызывало негодование о представителей сферы образования и родителей, но их бурная реакция лишь способствовала раскрутке песни.
всё читать не стал, ибо заебался. поставил теме , надел наушники, а тамммм — пинки
на гУслях корейских
о, бля, я встрял.
сорян за слом.
Двойное отрицание в строчке “We don’t need no education” может быть намеренно допущенной ошибкой, призванной указать на низкое качество образования.
После выхода песни разразился скандал из-за того, что школьный хор пел бесплатно. В итоге школа получила тысячу фунтов.
В 1980 году студенты в ЮАР пели ее во время акций протеста. Она до сих пор запрещена в Южной Африке.
«Нам не нужно образование.
Нам не нужен контроль над мыслями,
Не нужен мрачный сарказм в классах.
Учителя, оставьте детей в покое!
Эй, учитель, оставь-ка нас в покое!
Все как есть — это лишь еще один кирпичик в стене.
Все как есть — ты лишь еще один кирпич в стене».
-повествует о третьем камне в стене Пинка — его матери. Пытаясь компенсировать ему потерю отца, она окружает его любовью и заботой, стремясь оградить от любых трудностей в жизни. Уотерс считал особенно необходимым подчеркнуть, что в песне изображен не портрет его собственной матери Мэри, чьи социалистические убеждения во многом сформировали его мировоззрение, а некий обобщенный образ, основанный на наблюдении за слишком заботливыми матерями, растящими своих детей эмоционально ранимыми и беспомощными. С этой точки зрения интересно отметить, что, покинув музыкальный мир, Сид Баррет вернулся к своей матери Уинифрид, с которой жил до самой ее смерти в 1991 году. В плане сюжета особенно важно то, что решенная во фрейдистском духе фигура матери препятствует развитию отношений Пинка с женщинами.
«Тише, детка, не плачь.
Уж мама позаботится, чтобы все твои кошмары стали явью.
Мама вселит в тебя все свои страхи.
Мама никуда не отпустит тебя из-под своего крыла.
Она не позволит тебе воспарить, но может быть позволит попеть.
Мама окружит тебя уютом и теплом
О, детка, конечно же, мама поможет построить стену».
Goodbye Blue Sky
— посвящена наиболее часто встречающейся в творчестве группы теме — вступлению из детства в мир взрослых. В названии песни использована фраза, ставшая популярной во время второй мировой войны, означающая, что ничего хорошего не предвидится.
— первоначально называлась «What Shall We Do Now?» И трек с этим названием присутствовал в записи альбома. Однако позднее из-за недостатка объема на виниловом диске он был опущен. Это произошло так поздно, что он продолжает значиться в списке вещей альбома. В песне речь шла о поисках Пинком своего места в мире взрослых. Вещь «Empty Spaces», помещенная в конце второй стороны, включает в себя лишь первые строки оригинала не без ущерба для смысла.
Перед началом песни можно разобрать какую-то невразумительную речь, которая становится понятной, если проиграть диск наоборот: «Поздравляем, вы только что обнаружили тайное послание. Присылайте свои ответы Старому Пинку на Смешную Ферму в Чэлфонте».
«…Как мне заполнить бреши?
Как мне закончить стену?».
— рассказывает об одной из сторон жизни рок-звезд, войти в круг которых решает Пинк. В ожидании своего выступления он охвачен «юношеской похотью» в окружении на все готовых группиз. Первоначально в песне рассказывалось об интересе молодого Пинка к суррогатному сексу, присутствующему в порнофильмах и журналах, так как он испытывал страх перед настоящим. Нельзя не отметить некоторое влияние на эту песню ранней композиции группы «The Nile Song», имеющей сходную тематику.
В плане сюжета наиболее важным является телефонный разговор в конце песни. Пинк звонит из тура своей жене в Англию и слышит голос другого мужчины. Возможно, этот эпизод имел в своей основе реальное событие из жизни Уотерса с его первой женой Джуди Трим. В фильме Пинк забирает одну из девушек в свой трейлер, а потом в номер отеля.
(2020 Remastered Single Version)
One Of My Turns
-, в которой рассказывается о том, как обезумевший Пинк крушит свой номер, была основана на реальных событиях, произошедших с Роем Харпером. На одном из концертов-презентаций альбома Wish You Were Неге в июле 1975 года он обнаружил перед самым выходом на сцену, что его сценический костюм исчез. Охваченный внезапным приступом ярости, он тогда разгромил трейлер группы и серьезно порезал руку.
В фильме, придя в номер, Пинк включает телевизор и не обращает никакого внимания на девушку, целиком поглощенный своими мыслями. Когда по его щеке скатывается слеза, он внезапно приходит в ярость и начинает крушить обстановку. Характерно, что игравший роль Пинка Боб Гелдоф во время исполнения этой сцены тоже порезался.
Don’t Leave Me Now
-представляет собой мучительную попытку уставшего от одиночества Пинка вернуть жену, которую, как ему кажется, он все еще любит. Однако за очевидным сюжетом прослеживается горькая ирония Уотерса по поводу супружеских взаимоотношений, которые ему приходилось наблюдать. Роджер подчеркивал, что «это очень циничная песня, но я теперь не отношусь к браку подобным образом».
Another Brick In The Wall (Part 3)
-обозначает момент, когда вокруг Пинка действительно начинает воздвигаться стена. Отвергнутый, он решает, что окружающий мир ему больше не нужен. Здесь нетрудно увидеть указание на Сида Баррета, друзья которого впоследствии отмечали, насколько быстро произошел его уход в кататонию.
Goodbye Cruel World
-, в которой используется рифф из «See Emily Play», описывает состояние человека, отвернувшегося от мира и замкнувшего себя в непроницаемый кокон. «Это начало кататонии, если хотите. — объяснял Уотерс, — и он уходит в себя, он сворачивается в клубок, и он не хочет двигаться. Вот и все, с него достаточно, это конец».
На шоу Уотерс обычно исполнял эту песню, выглядывая из-за стены через единственное оставшееся отверстие. В конце песни он закладывал в него последний камень, делая стену Пинка непроницаемой. Предполагается, что все последующие события происходят в больном сознании героя.
Группа теперь играет из-за стены, и все, что видят зрители, — это нагромождение белых кирпичей.
-является одной из наиболее значимых вещей на альбоме. Ее слова не относятся непосредственно к герою, а, скорее, представляют собой страстный призыв к установлению нормальных взаимоотношений между всеми людьми, прячущимися за своими стенами. Запершись в своем номере, Пинк обращается к своим друзьям и любимым с просьбой не покидать его. В этой песне впервые появляется образ червей, символа тления, которые поражают сознание ушедших в болезненную изоляцию людей.
Эта песня была перемещена со своего первоначального положения в конце третьей части в более выигрышное положение в ее начале. Но это произошло так поздно, что ее текст оказался помещенным в альбоме не на своем месте.
Во время концертных выступлений группа начинала исполнять «Hey You», когда в зале еще горел свет и публика доедала хот-доги и мороженое.
«Эй вы! Там на холоде,
Томящиеся одиночеством и стареющие, вы чувствуете меня?
Эй вы! Толпящиеся в церковных проходах,
С зудящими ступнями и вялыми улыбками,
вы чувствуете меня?
Эй вы! Не помогайте им хоронить свет.
Не сдавайтесь без борьбы.
Эй вы! Предоставленные сами себе,
Сидящие голышом у телефона, вы бы прикоснулись ко мне?
Эй вы! Вы бы помогли мне убрать камень?
…Эй вы! Не говорите мне, что никакой надежды нет.
Вместе нас не сломить, а порознь мы — не бойцы».
Is There Anybody Out There?
— это вопрос Пинка, на который он не получает ответа, таким образом убеждаясь, что его изоляция вполне реальна. Диалог в начале принадлежит американскому вестерну «Gunsmoke», который идет по телевизору в номере Пинка.
В фильме этому треку соответствует, наверное, самая сильная сцена развивающегося психоза. Пинк идет в ванную бриться, но его помраченный разум выкидывает с ним одну из своих шуток, и он сбривает себе также брови и волосы на груди. Эта кровавая сцена не была предусмотрена сценарием, однако Гелдоф настолько вошел в образ, что не смог остановиться. Для всех, кто близко знал Баррета, это явилось жутким отголоском его патологического поведения в период погружения в болезнь. Однажды Сид сбрил себе брови, надел женское платье и в таком виде прогуливался по Кингз-роуд. В другой раз во время званого обеда он вышел из-за стола, обрезал свои длинные волосы тупыми ножницами и как ни в чем не бывало вернулся за стол.
( Long Instrumental )
— это болезненный самоанализ Пинка, в ходе которого ему становится очевидно, что его как бы не существует, «никого нет дома». В основу песни легла одна из последних вещей Баррета в составе группы «Vegetable Man», которую Уотерс не включил в альбом A Saucerful Of Secrets как слишком откровенно показывающую состояние Сида. Написанная на кухне у Питера Дженнера, она представляла собой ироническое описание Сидом собственной одежды и внешности.
Строчка: «У меня есть резинки, чтобы не спадали мои ботинки», — имеет прямое отношение к Баррету, который в конце своего сотрудничества с группой имел обыкновение носить грязные ботинки «гохилз», связанные между собой резиновой лентой. Упоминание об «обязательной завивке под Хендрикса» относится к перманенту за 20 фунтов, который озабоченный своими волосами Сид сделал в фешенебельном салоне на Найтсбридж по примеру Хендрикса и Клэптона. Строчка о рояле «для подпорки бренных останков», видимо, относится к Рику Райту, который, по мнению Уотерса, «совершенно выдохся», что повлекло его отстранение от записи альбома и в дальнейшем фактическое изгнание из группы. Упоминание о серебряной ложечке, возможно, не без иронии намекает на тогдашнее увлечение того же Райта кокаином.
На шоу в этой сцене в стене открывается люк, через который видно комнату мотеля с включенным телевизором и сидящего перед ним Пинка-Уотерса.
— воспоминание о популярной во время второй мировой войны певице, чье творчество поднимало боевой дух солдат, сражавшихся в Европе и Африке. Образ Веры Линн всплывает в сознании Пинка под влиянием фильма «The Battle Of Britain», который идет по телевизору.
Подробности о Вере Линн читайте на ЯПе
https://www.yaplakal.com/forum3/topic210300. ера Линн
Bring The Boys Back Home
-является, по словам Уотерса, центральной вещью альбома, поскольку она отражает то чувство утраты, которое он испытал в детстве, когда узнал, что его отец погиб на войне. «Она о том, чтобы не давать людям уходить и погибать на войне, — объяснял Роджер смысл песни, — но она также и о том, чтобы не давать рок-н-роллу, производству машин, торговле мылом, биологическим исследованиям или чему бы то ни было становиться настолько важными «мальчишескими играми», что они затмевают собой друзей, жен, детей, других людей».
— рассматривается многими как лучшее из всего созданного группой. Здесь звучит одно из наиболее мощных и эмоциональных гитарных соло Гилмора, уравновешенное глубоким психологизмом лирики Уотерса.
Согласно сюжету, в этот момент Пинк должен выйти на сцену. Голоса, слышные в начале вещи, звучат в его сознании и должны продемонстрировать всю отстраненность его от реальности. Эта сцена имеет параллель в реальном случае с Сидом, которого во время одного из выступлении летом 1967-го так и не удалось вывести из ступора. Уотерсу тогда пришлось просто повесить ему на шею гитару и в таком виде вывести на сцену, где он беззвучно простоял все выступление с руками, висящими вдоль тела. В комнату заходит техник, чтобы позвать Пинка, и, не получив ответа, вызывает врача, который делает Пинку укол (возможно, героина), чтобы тот мог отыграть шоу.
Фигура «доктора Будьздоров» («Doctor Feelgood»), как называли такого рода эскулапов, являлась вполне привычной во время больших туров, когда в каждое выступление вкладывались сотни тысяч долларов и важно было не допустить его отмены любой ценой.
Наиболее известным широкой публике стал случай с личным врачом Элвиса Пресли, который выписывал своему пациенту самые различные таблетки, чтобы тот только продолжал выступать и записываться, превратив, в конце концов, «короля рока» в самого настоящего токсикомана.
Песня отражает колебания Пинка между реальностью и фантазией. Первый и третий куплеты исполняются Уотерсом, играющим роль «доктора Будьздоров», а второй и четвертый, исполняемые Гилмором, представляют собой воспоминания Пинка о значимых моментах в его жизни, которые указывают на то, что некогда он был счастлив.
Во время концертного выступления гитарное соло исполнялось Гилмором на гидравлическом лифте, который поднимал его на вершину стены, где подсвеченная фигура марионетки отбрасывала гигантскую тень на аудиторию.
«…Когда я был ребенком,
я видел быстро промелькнувшую перед глазами картину.
Видел краешком глаза.
Я повернулся, чтобы рассмотреть получше, но опоздал.
И теперь точно не вспомню —
Ребенок вырос.
Сон пропал.
А сам я стал удобно оцепенелым».
The Show Must Go On
— отражает состояние Пинка перед выходом на сцену. Уотерс использует песню, чтобы еще раз выразить свое отношение к музыкальному бизнесу: шоу должно продолжаться любой ценой, невзирая на физическое или психологическое состояние звезды.
Уотерсу хотелось смягчить песню легкими гармониями в стиле BEACH BOYS, и он даже пригласил группу для записи вокальных партий. Однако Майк Лав решил, что тема песни не вписывается в имидж группы и отклонил предложение. Это, впрочем, не помешало Брюсу Джонстону все-таки принять участие в записи альбома и создать необходимое звучание.
— представляет собой повторение темы, звучащей в начале альбома. Пинка, как некогда Сида, выводят на сцену, и под действием наркотика он начинает кривляться. Словами «Пинк нездоров, он остался в отеле» он дает публике понять, что на смену его нормальной личности на свет вышла темная, жестокая и озлобленная сторона его психики. Он создает карикатуру на самого себя, представляя себя неким фашистским лидером. Уотерс считал подобное самоуничижение, обратной стороной которого является агрессия, закономерным финалом самоизоляции и духовного разложения.
«…Есть ли Гомосексуалисты в ночном театре?
Живо их к Стене!
Вон кто-то в свете прожектора —
Он боится взглянуть прямо мне в глаза!
Живо его к Стене!
Взять того Еврея!
И того Черномазого!
Кто пустил этих ОТБРОСОВ в помещение?!
Вон кто-то, курящий опиум!
Вон кто-то с венерическими прыщами!
МОЯ БЫ ВОЛЯ,
Я БЫ ВАС ВСЕХ РАССТРЕЛЯЛ !…».
— обычно представлялась Уотерсом на концертах как «Run Like Fuck» — вещь для всех параноиков, сидящих в зале». Эта песня поднимает одну из излюбленных тем Роджера — страха перед фашизмом и государственным тоталитаризмом. Его интерес к фашизму возник из более общего интереса к войне, унесшей жизнь его отца. Размышляя над механизмом прихода фашистских лидеров к власти, Уотерс не смог не отметить параллели, существующей между массовой истерией, порождавшейся в толпе фюрерами прошлого, и атмосферой во время рок-концертов, позволяющей звездам легко манипулировать толпой.
Waiting For The Worms
-начинается с криков: «Pink Floyd!», которые переходят в крики: «Hammer!» «Молотками» и «червями» Пинк называет свою секту, эмблемой которой являются скрещенные черно-красные молотки. В больном воображении Пинка рок-концерт превращается в фашистский митинг, на котором он ощущает себя фюрером и, обращаясь к толпе через мегафон, призывает ее к походу против социальных меньшинств.
-отражает внезапный момент ясности в сознании Пинка. Действие наркотика заканчивается, и он вновь начинает балансировать между своей обычной личностью и ее болезненным двойником. Решившись вступить в борьбу с червями, он должен теперь предстать перед судом, чтобы сбросить с себя груз прошлого и освободиться из своей изоляции.
-представляет собой сцену суда, происходящего в душе Пинка, во время которого перед его внутренним взором предстают все главные действующие лица его жизни, предъявляющие претензии на его несчастную душу. «Выставление напоказ перед тебе подобными», к которому приговаривает Пинка суд, является мучительным, однако необходимым моментом внутреннего освобождения.
Первоначально Уотерс хотел закончить альбом, оставив стену на месте, однако потом не без участия Боба Эзрина песня получила более оптимистическое звучание.
Outside The Wall
— представляет собой своего рода постскриптум, в котором Уотерс обращается к слушателям непосредственно. Он чувствовал, что, так же, как и в Animals, без этого послесловия альбом может быть понят слишком буквально. Другой его заботой было то, что он боялся показаться слишком пессимистичным.
Самым последним, что слышно на альбоме, является звук пикирующего немецкого истребителя «штука», убившего отца Уотерса в Анцио.
Знаменитый плевок Роджера Уотерса в лицо бесившему его фанату стал поистине историческим: после этого события басист и основной автор группы всерьёз задумался не только о своём поведении, но и о проблеме человеческого отчуждения и непонимания, что и натолкнуло его на мысль о создании концептуального альбома, посвящённого этой теме.
Музыкантам Pink Floyd действительно было, о чём задуматься. Тем более, что линия отчуждения пролегла не только между группой и поклонниками, но и между самими участниками коллектива — работа над The Wall сильнейшим образом повлияла на Pink Floyd не только в музыкальном, но и в психологическом отношении. К сожалению, не в лучшую сторону.
О многочисленных конфликтах, сотрясавших Pink Floyd в это время, ходит немало историй. Достаточно лишь упомянуть о том, что Уотерс упорно пытался уволить из группы Ричарда Райта, который практически не принимал участия в работе над альбомом.
Привело это к тому, что Райт играл на концертах чуть ли не на правах сессионного музыканта и единственный из всех участников группы смог заработать хоть какие-то деньги, в то время как остальные очень серьёзно поиздержались, пытаясь компенсировать огромные затраты на постановку шоу. Прогнал Уотерс и продюсера Боба Эзрина, после того, как тот в беседе с журналистом сообщил ему несколько «спойлеров», касающихся концертного шоу. Любопытно, что, по словам Уотерса, Дэвид Гилмор предлагал уволить ещё и Мейсона.
Впрочем, Дэвид не помнит, чтобы он говорил такое. Разве что в шутку… О постоянных конфликтах Дэйва и Роджера мы даже не будем упоминать — всё это слишком известно.
Понятно, что нельзя представлять ситуацию как «диктатор Уотерс тиранит всю остальную группу» наверняка всё было куда сложнее. Но, как бы то ни было, к началу работы над следующим альбомом Pink Floyd остались в усечённом составе — в записи The Final Cut Райт участия не принимал.
Теперь о творческом влиянии. Говоря об альбоме The Wall, можно увидеть несколько тенденций. С одной стороны, «Стена» завершает собой ряд из четырёх «классических» альбомов Pink Floyd, наиболее цельных и концептуальных.
Оценивают её по-разному: кто-то ставит The Wall ниже как минимум одного (а то и всех трёх) предыдущих альбомов, считая её неровной, однообразной и т.д., а кто-то, напротив, считает «Стену» вершиной, через которую группа так и не смогла «перелезть». Это не так важно.
Факт: следующая пластинка, The Final Cut, так и не встала вровень с The Dark Side of the Moon, Wish You Were Here, Animals и The Wall. Она, кстати говоря, продолжает другую тенденцию, начатую как раз альбомом The Wall.
В конечном счёте идея создания масштабных эпических полотен завела Pink Floyd в тупик. Новый альбом, где целиком и полностью царил Уотерс (лишь на одной песне можно услышать вокал Гилмора), получился, на мой взгляд, весьма унылым, хоть и занял первое место в британском хит-параде и даже стал «платиновым».
Концертного тура в его поддержку не было. Гилмор и Мейсон окончательно разругались со своим коллегой, и тот покинул группу, забрав с собой большую часть реквизита и персонажей из «Стены». Характерно, что в последующем творчестве Pink Floyd (альбомы A Momentary Lapse of Reason и The Division Bell) музыканты отказались от идеи создания альбомов, которые слушались бы как единое произведение.
Ещё бы — «Стеной» их придавило так, что еле выбрались из под её обломков. Впрочем, на концертах группа продолжала играть некоторые вещи с альбома The Wall — на концертном альбоме P*U*L*S*E (1995) звучат и Hey You, и Run Like Hell, и, разумеется, Comfortably Numb заодно с Another Brick in the Wall pt 2.
Эти песни Гилмор не чурался играть даже на своих сольных выступлениях. Песня «про кирпич в стене» и вовсе стала главным хитом Pink Floyd, который неоднократно обретал новую жизнь в различных каверах и ремиксах.
Несмотря на накалённую до предела атмосферу внутри коллектива, Pink Floyd нашли в себе силы не просто отыграть тур (пусть и небольшой – посетили всего несколько городов) в поддержку The Wall – они своим The Wall Tour вывели рок-концерты на новый уровень как с технической точки зрения, так и с точки зрения концепции.
Стоит отметить, что группа всегда уделяла концертам особое внимание, о чём можно судить не только по P.U.L.S.E. (1995) и Delicate Sound of Thunder (1989), но и по немногочисленным видеозаписям 70-х годов. Кстати, сохранилась видеозапись и со времён The Wall, а именно полная запись выступления в Earls Court Exhibition Centre в 1981 году. Несмотря на её жуткое качество (такое впечатление, что её раз сто перезаписывали с одной кассеты на другую), её содержание весьма впечатляет, особенно если учитывать год съёмки и знать, как обстояли дела внутри Pink Floyd (единственный эпизод с показанным крупным планом Ричардом Райтом, который можно заметить на песне The Thin Ice, более чем красноречив в отношении этого вопроса).
Это сейчас многие не представляют себе концерты без здоровенных экранов, а то и без гигантских движущихся декораций, а в начале 80-х всё было куда скромнее: вот тебе сцена, инструменты, немного освещения – и всё.
А тут вам и огромная стена, которая в течение первой половины шоу собирается кирпич за кирпичом и почти всю вторую половину стоит между зрителями и группой, а затем разрушается до основания, и гигантских размеров куклы персонажей, фигурирующих в The Wall (особенно впечатляет кукла жены Пинка), и мультипликационные мини-фильмы ужасов от Джеральда Скарфа, проецировавшиеся на выше упомянутую стену (из-за чего зрителей настоятельно просили не фотографировать во время концерта).
Довершает всю эту картину идея с введением «ведущего» (значащегося как MC) и группы-двойника Pink Floyd (в оригинале «surrogate band») и исполнение роли Пинка Роджером Уотерсом. Кстати, сыграть эту роль Уотерс должен был и в фильме The Wall.
Вообще фильм The Wall должен был быть изначально совершенно другим. Предполагалось, что Алан Паркер будет лишь продюсером картины, а непосредственно снимать её будут Джеральд Скарф и Майкл Сересин . Более того, в него должны были войти отрывки из видеозаписей выступлений Pink Floyd в Earls Court Exhibition Centre (правда, не 1980, а 1981 года). Однако Роджер Уотерс не прошёл кинопробы, концертные видеозаписи посчитали не подходящими для использования в фильме чисто с технической точки зрения – в итоге на роль Пинка взяли лидера группы The Boomtown Rats Боба Гелдофа, Майкл Сересин вышел из проекта, роль режиссёра досталась Алану Паркеру и получилось… то, что ныне считается классикой кинематографа. На мой взгляд, более чем заслуженно.
Посудите сами: во-первых, художественный фильм, снятый по мотивам альбома – уже нечто необычное (на ум мне приходит из этой серии разве что фильм Tommy 1975 года, родившийся из одноименного альбома The Who); во-вторых, почти весь фильм занимают песни, диалогов мало, но это не мюзикл; в-третьих, значительную часть киноленты составляет анимация, тесно переплетающаяся с отснятым материалом.
Отдельного упоминания достоин, собственно, сам исполнитель главной роли Боб Гелдоф, чей Пинк одновременно и омерзителен, и жалок. Особенно мне хотелось бы отметить прямое попадание Боба в образ фюрера: он настолько убедительно его сыграл, что мне смотреть на него было страшно.
Наверное, ещё из-за этого у меня ни разу не возникало желание пересмотреть The Wall – фильм, безусловно, поучительный, но, очень тяжёлый для восприятия.
«Ни в коем случае не собираюсь ехать в Берлин, чтобы отпраздновать то, что я считаю победой капитализма над социализмом… Я отправляюсь туда, чтобы отметить триумф человеческой личности». (Уотерс о концерте)
К 1989 году история Pink Floyd в том виде, в каком она была всем знакома, давно подошла к концу. Разругавшиеся со страшным скандалом Уотерс и Гилмор с Мейсоном ненавидели друг друга лютой ненавистью, той самой, которая уже была в прошлом между двумя мировыми сверхдержавами. В это-то кризисное время Стена и родилась заново.
Причина, по которой Уотерс долгие годы отказывался ее ставить вновь, была политической и называлась двумя словами – «Берлинская стена». Живой, кричащий символ Холодной войны по Уотерсу непременно требовал крушения – и все не рушился. Еще весной 1989 года правитель ГДР Эрих Хонеккер сказал: «Стена простоит и пятьдесят, и сто лет». И вот события начали принимать совершенно неожиданный оборот.
Во-первых, на Уотерса вышел ветеран Второй мировой войны, боевой авиатор и официальный наблюдатель от Британии во время бомбардировки американцами Нагасаки Леонард Чешир. В это время он организовывал «Мемориальный Фонд помощи жертвам катастроф», целью которого было собрать по 5 фунтов стерлингов на каждого погибшего во всех глобальных и локальных войнах XX столетия. Пацифисту Уотерсу эта идея была близка и понятна, и он согласился нарушить свое обещание. Местом постановки по первоначальному плану должна была стать Красная площадь в Москве – самый разгар перестройки, Горбачев популярен на Западе, рок популярен в России. Но пришлось планы менять – в лучшую сторону для Уотерса.
Уже в сентябре Стена потеряла свой практический смысл – мирно пришедшая к власти оппозиция в Венгрии открыла для немцев ГДР границы, и те хлынули в ФРГ потоком. В самой же Восточной Германии началась волна недовольства и протестов.
Еженедельно собирались многотысячные демонстрации с требованиями демократизации политической системы. В конце октября, окончательно растеряв всяческую поддержку руководство правящей партии СЕПГ подало в отставку (первым, 24 октября – одиозный Хонеккер).
4 ноября состоялся первый согласованный с властями митинг на Александрплатц, а уже 9 стихийное собрание немцев ГДР у Стены заставило пограничников снять оцепление и открыть свободный проход в обе стороны. Начался стихийный, а затем и официальный демонтаж ограждений.
ИСТОРИЯ ОБЛОЖКИ: PINK FLOYD — THE WALL (1979)
Автором концепции был, конечно же, Роджер Уотерс, но Джералд Скарф (Gerald Scarfe), выдающийся художник, тоже принял самое деятельное участие в оформлении конверта «The Wall».
Редко бывает так, чтобы дизайн обложки был самым тесным образом переплетён с собственно музыкой, записанной на пластинке. Но в случае с флойдовской «Стеной» именно так и произошло. Автором концепции был, конечно же, Роджер Уотерс, но Джералд Скарф , выдающийся художник, тоже принял самое деятельное участие в оформлении конверта The Wall.
В частности, именно ему принадлежит идея несколько сюрреалистичных и даже чем-то пугающих карикатурных рисунков, украшающих обложку. То, что он изобразил, весьма и весьма перекликалось с внутренним миром Уотерса, с его воспоминаниями и тайными страхами.
Впервые Скарф был привлечён к сотрудничеству с Pink Floyd, когда группа работала над альбомом Wish You Were Неге, но именно The Wall явился своего рода апогеем этого творческого симбиоза.
«Мы с Роджером долго обсуждали этот проект, пробовали различные варианты, — вспоминает он. — Бывало, играем мы в снукер, потягиваем пивко, а между делом разрабатываем идеи, обмениваемся мнениями. Приходилось ли мне убеждать Роджера? Да вообще-то нечасто, поскольку в этом просто не было необходимости. С ним было действительно интересно работать, и, надеюсь, я был хорошим партнёром».
Работа с Floyd не означала слепого следования их воле, беспрекословного подчинения и повиновения — напротив. Скарфу была предоставлена полная творческая свобода.
..«Я предлагал ему своё художественное видение музыки, и Роджер никогда не просил меня что-либо менять. Я всегда очень хорошо к нему относился, мы стали друзьями, коими и остаёмся по сей день. Что же касается остальных, то мне кажется, Дэйв Гилмор был больше остальных отдалён от художественной, изобразительной стороны, его она почти не интересовала. Кроме музыки его вообще мало что трогало.
В те времена я был хорошо известен, во многом благодаря моему едко-сатирическому подходу к изображению политиков и того, что с ними связано. Работа над The Wall дала мне широкий простор для углубления, развития этого аспекта. Музыка на альбоме и эти карикатурки были как будто специально созданы друг для друга, они идеально взаимодополняют друг друга. И рисунки, и музыка интересны в отдельности, но вместе они создают впечатление некоего совершенства»…
Насколько тесным, символичным, а главное, продуктивным было сотрудничество Уотерса и Скарфа, можно судить по фильму, выпущенному в 1982 году: Роджер попросту «перенёс» карикатурные изображения с конверта пластинки на экран.
«Мне пришла в голову идея шагающих молотов, а Роджер придумал соответствующие стихи, перекликающиеся с этой идеей. Эти молоты стали по-настоящему мощным символом, а сам проект в целом и по сей день остается одним из наиболее влиятельных и впечатляющих в музыке».
Еще один кирпич в стене
Время показало, что на берлинском концерте Роджера Уотерса в истории The Wall рано было ставить точку. В 2011 году он решил тряхнуть стариной и предпринял мировое турне с этой полюбившейся многим концертной программой, сохранив старые «фишки» и придумав несколько новых сюрпризов для поклонников Pink Floyd. В рамках тура Уотерс дал два концерта в России: в Москве и Санкт-Петербурге. Московский концерт, помимо отличной музыки и потрясающего шоу, запомнился такими деталями, как летающая свинья, украшенная надписями «drink», «kalashnikov», «vodka», едкая пародия на продукцию фирмы Apple (мелькающие на экране граффити iRun, iKill и так далее), и, разумеется, эпичная надпись «НИКОГДА, БЛИН!», отвечающая на вопрос «Mother, should I trust the government?» Негативный осадок остался лишь от огромных очередей на входе, из-за которых многие зрители опоздали к началу концерта. Однако главный подарок ждал поклонников Pink Floyd на лондонском концерте в «O2 Arena». В выступлении приняли участие Гилмор и Мейсон (Дэвид исполнил Comfortably Numb, а Ник вышел на сцену уже в конце шоу), что, разумеется, привело фанов в экстаз и показало, что все обиды остались в прошлом (до этого все участники группы собирались вместе на благотворительном концерте Live 8 в 2005 году).
Источник