Роспись стен церкви
Художественная роспись стен в церквях давно стала особым сакральным видом искусства. Оно отличается от других степенью ответственности, которую требует от мастеров. Множество людей ежедневно посещают церкви еще и для того, чтобы полюбоваться красотой, открывающейся взгляду именно в этом месте.
Требования к живописцам храмов
Мастера художественной росписи данного вида специально обучаются этому делу в учебных заведениях. Бывают и самородки, чьи работы можно часто увидеть в церквях провинции. Но при этом требуется точность, потому что сюжеты, описанные на церковных стенах, должны соответствовать православным канонам и правилам. Реалистичность живописных эффектов здесь приветствуется.
В идеале необходимо добиться того, чтобы святые на рисунках воспринимались людьми, как живые. А каждый прихожанин словно бы на время своего присутствия в церкви становился очевидцем библейских событий. Поэтому художникам необходимо тщательно изучить священное писание, и только потом браться за работу.
История церковной росписи
В древности старорусские художники брали за основу своей работы византийскую технику исполнения фресок. На стену наносилась штукатурка, которая позволяла рисовать по сырому в течение определенного количества дней. Раствором покрывали всю стену, а потом уже расписывали ее.
В XVI столетии живописец Нектарий, приглашенный из Греции, писал, что не нужно оставлять грунт даже на время обеденного перерыва. Его следовало промывать водой для того, чтобы избежать разрушительного влияния гидрата окиси кальция. Связующим элементом был желток яйца или клей из растений.
В древние времена храмы расписывали весной и летом, начиная с мая, заканчивая сентябрем. По грунту мастера делали разметки горизонтально и вертикально, чтобы уточнить месторасположение намеченного рисунка. Брали в работу площадь от 6 до 9 кв. м., так как именно она была максимально удобной для разрисовывания.
Современная роспись в церквях
Сегодня достаточно трудно найти краску для художественной росписи стен в церквях, которая была бы создана по старинным технологиям. Поэтому некоторые мастера делают ее самостоятельно. Технология ее воссоздания при этом следующая: к чистому пигменту примешивается известковая вода. На ее основе ранее делали левкас.
Старорусские художники в качестве пигментов использовали полудрагоценные камни, такие, как зеленый малахит и синий лазурит. Их специально доставляли геологи. Вначале камни растирали машинным путем, затем доводили пигмент до совершенства вручную. Современные мастера пользуются химическим красным кадмием для достижения рубинового оттенка. Может применяться красная земля, а также пигмент растений под названием мумия. В отдельных случаях берут желтую краску из Индии, которая добывается из слоновьей мочи.
Психологический аспект
Задача церковной росписи в том, чтобы создать у прихожан ощущение умиротворенности и покоя. Поэтому настроение художников во время работы также влияет на то, каким в итоге получится результат. Люди, любящие свою работу, всегда смогут донести до почитателей живописи уникальный посыл. Получить благословение на художественную роспись стен в церквях может не каждый, но это огромная ответственность. И художник должен непременно осознать ее, прежде чем начинать трудиться.
Каждый проект представляет собой уникальную работу с авторской трактовкой. Учитываются архитектура храма, как внешняя, так и внутренняя, традиционные приемы росписи и индивидуальные решения для каждой церкви.
Художественной росписью храмовых стен можно любоваться бесконечно. Она помогает узнать для себя новые и лучше изучить знакомые библейские сюжеты. Поэтому следует ознакомиться с данным поистине уникальным видом живописи. И конечно, же обратившись а нашу компанию за помощью, вы можете быть уверены, что наши специалисты сотворят чудо и сделают художественную роспись на стенах в любой церкви. Эти необычайные работы способны будут покорить каждого.
Источник
Иконописцы нашего времени
Кто расписывает новые храмы? И старые, чьи стены лишились красок от времени и потрясений? И как сообразуется работа над росписями и иконами с нашей жизнью, в которой часто действуют законы отнюдь не христианские? Об этом — беседа обозревателя «Недели» Ирины Мак с Дмитрием Лазаревым и Константином Охотиным, художниками, работающими в церквях.
Язык росписей — не самый сложный»
вопрос: Должны ли церковные росписи отражать эпоху? Я поясню: скажем, в Угличе, в церкви Царевича Дмитрия на Крови — фривольные росписи XVIII века, с голыми телами, отражающими екатерининскую эпоху. Или: в Кельнском соборе есть росписи XX века.
Дмитрий Лазарев: Есть еще церковные росписи супрематистов. И росписи Васнецова во Владимирском соборе в Киеве. Что делает художник, расписывающий церковь? Отражает свое время, опираясь на канон. А канон — это Италия, это Византия. Передать свое время, опираясь на эту традицию, — основная задача серьезного художника. Когда есть преемственность поколений, это получается естественно: в эпоху Возрождения итальянцы часто изображали Христа в современных одеждах. Но если сейчас изобразить Христа в джинсах — не поймут. Потому что порвалась связь времен.
в: Как расписывают сегодня старые соборы — те, в которых были уничтожены росписи, где в советское время находились склады, тюрьмы?
Д. Л.: Как правило, смотрят, что в этих церквях было раньше. Есть организация по охране памятников, которая не даст сделать ничего другого.
Константин Охотин: Яркий пример — храм Христа Спасителя. Нам предлагали его расписывать. Многие наши однокурсники по Суриковскому институту участвовали в оформлении храма, но мы отказались, потому что там надо было просто повторить то, что было. А копировать неинтересно.
в: Неужели ни в каких старых храмах нет современных росписей — не скопированных или стилизованных, а принципиально новых?
К. О.: Есть, конечно. Полное воссоздание — один из вариантов. А бывает, что художнику дается полная свобода, и вместе со священником он решает, что будет изображено.
в: Обычному человеку, даже православному, часто непонятен язык росписей. Эту информацию надо уметь читать. Вы этому специально учились?
К. О.: Сейчас есть места, где это преподается, — например, в Свято-Тихоновском православном университете, на кафедре иконописи. Но, конечно, в Суриковском институте этого не было. И поверьте, научиться понимать этот язык — не самое сложное.
Д. Л.: Вообще, изначально росписи в церквях появились потому, что люди большей частью были неграмотные. Они видели: вот Страшный суд, вот Введение во храм. А канон нужен был для того, чтобы люди узнавали, что нарисовано.
«Во все, что делаешь, надо верить»
в: Художник, расписывающий церкви, должен быть православным?
К. О.: Что значит — быть православным?
в: Скажем, католики предложили иудею Марку Шагалу сделать витражи «Сотворение мира» для собора в Реймсе, а могут ли наши патриархи заказать иноверцу фреску для православного собора?
К. О.: Конечно, никто у нас документа о том, что мы православные, не требует. Но я думаю, во все, что бы ты ни делал, надо верить. Если не верить — не получится. А Шагал не изменял себе: его витражи были посвящены Сотворению мира — это Ветхий Завет.
Д. Л.: И у него, кстати, есть знаменитое Белое Распятие — холст с летящим Иисусом.
в: Меня всегда интересовало: как расписывают купол? Глядя снизу, это невозможно понять.
Д. Л.: Сначала делается макет купола или развертка, все проверяется. Потом ставят леса, перекрывают купол лесами полностью и ходят по ним как по полу. Шея потом болит.
в: Лежа расписывают?
К. О.: Нет, стоя — так удобнее. Но главная сложность росписи купола в том, что нельзя отойти подальше, посмотреть. Все перекрыто лесами.
Д. Л.: Зато ошибки, которые всегда заметны профессиональному глазу, стена позволяет делать. Стена не терпит только равнодушия. Если человек спокойно берет и красит, как забор, — это видно всегда.
в: Вы руководите росписями храма Покрова Богородицы в Жуковском. Я знаю, что это новый храм. Сколько человек участвует в росписи?
Д. Л.: Состав, конечно, менялся, но в среднем участвовало человек шесть-семь. Работа ведется уже полтора года и еще не окончена.
в: А можно ли роспись переделать?
Д. Л.: Переделать-то можно, но когда все изначально сделано правильно, не возникает сомнений. Ты эту линию не просто проводишь — ты ее чувствуешь.
в: Какой эпохе больше подражают современные росписи?
К. О.: Думаю, современная традиция еще появится — это вопрос времени, но сейчас все началось практически с нуля. Вылезает много подражаний Византии, древней русской живописи — Рублеву, Дионисию, академической живописи XVII—XVIII веков. В какой-то момент должен произойти синтез всех этих стилей.
в: Есть ли современные церковные росписи, достойные, по-вашему, внимания?
Д. Л.: Мне кажется интересным то, что сделали в храме Рождества Богородицы в Крылатском, — это старый храм, буквально восстановленный из руин. Его расписывала мастерская Никиты Нужного, и мы в этом тоже участвовали.
«Лучше расписывать церкви, чем особняки на Рублевке»
в: В церкви в Жуковском вы делали фрески?
К. О.: Нет. Фреска — роспись по сырой штукатурке, а здесь — по сухой, темперными акриловыми красками.
в: А фрески больше не делают?
Д. Л.: Делают, но это более трудоемкая техника. Хотя вот сейчас, когда восстанавливали в Оптиной Пустыни уничтоженный храм, делали фрески — мастерская профессора Максимова, из нашего института. Студенты на практике расписывали стены.
в: Но фреску же нельзя исправить.
Д. Л.: Ее можно дописать. Микеланджело дописывал фрески темперой, и многие так делали. А вообще, поработать в технике фрески очень интересно.
Д. Л.: Конечно. Чтобы расписать стену фреской, накладывается два-три слоя специальной извести и потом пишется за день какой-то один узелочек, назавтра к нему привязывается следующий или даже половина. Швы делают по границам фигур, чтобы было не видно. А потом стена уже ничего не принимает. Я видел старые итальянские фрески, где шов шел по границе кисти руки — на эту кисть мастеру потребовался день работы.
в: Есть разница в ощущениях, когда входите в старый храм или новый?
Д. Л.: Безусловно. Старая архитектура вызывает чувство благоговения. Надо понимать: не храм для художника, а художник для храма. Когда входишь в старую церковь — совсем другая мера ответственности. Храм даже не диктует — просто надо услышать, что он тебе хочет сказать. А художник — лишь средство передачи этого послания.
в: 200 лет назад храм расписывали дольше?
К. О.: Быстрее. Ремесло было на гораздо более высоком уровне.
в: Как уживаются в художнике необходимость зарабатывать на жизнь и потребность заниматься богоугодным делом? И кто заказывает роспись храма — церковь?
Д. Л.: Да, но деньги обычно дают спонсоры. Видите ли, если ставить себе цель заработать, то от этого дела надо уходить. Важны ли деньги? Несомненно. Но они не главное.
К. О.: Все храмы разные. Вот в Торопце, старинном городе в Тверской области, — в нем храм XVII века, открытый недавно. У нас там были прекрасные отношения со священником, работали почти бесплатно. Каждый случай интересен по-своему. А деньги. Сейчас строится много особняков, владельцы заказывают холсты, там крутятся огромные средства. Но я лучше буду за меньшие деньги расписывать церкви.
Д. Л.: Когда мы работали над проектом росписи храма в Жуковском, идеи были совсем другие. Роспись должна была занимать намного меньше места, мы утвердили бюджет. А потом стали переносить проект на стену и поняли, что стена требует другого. В итоге мы усложнили роспись во много раз, но, поскольку договаривались на конкретную сумму, не могли требовать большего. Нам увеличили сроки сдачи работы — и только. У нас на это ушло полтора года, и еще уйдет как минимум месяцев шесть. Но мы согласны: нам очень интересно то, что мы делаем. Это наша жизнь.
Какие иконы в России — самые древние?
Богоматерь Знамение (Новгород, Софийский собор)
Икона написана на Руси до 1169 года. Чудотворная новгородская икона. Самый ранний из сохранившихся списков был сделан в XIII веке.
Владимирская Богоматерь (Успенский собор в Москве)
Оригинал написан в Константинополе в начале XII века. Оттуда икона попала в Киев. Впервые упомянута в летописях в 1155 году, когда была помещена в Успенский собор во Владимире. В нем икона провела почти два века, пока в 1395-м, в канун нашествия на Русь войск Тамерлана, ее впервые не принесли в Москву для моления о спасении города. К 1480 году икона переселилась сюда окончательно. В XV-XVI веках Владимирскую Богоматерь полностью переписали. От первоначального византийского полотна сохранились только лики и фрагменты фона и одежд.
Икона-мощевик «Сошествие во Ад» (Москва, Кремль)
Византия, XII в. Сокращенный вариант традиционного «Сошествия во Ад». Написана на золотой пластине, на лицевой стороне серебряного ковчега-реликвария, предназначенного для ношения на шее.
Боголюбская Богоматерь (Владимир, Княгинин монастырь)
Написана на Руси в середине XII столетия под влиянием появившейся во Владимире иконы Владимирской Божией Матери.
Спас Ярое Око (Москва, Успенский собор)
Написана в Москве в 1340-х годах. Оплечная фигура Иисуса Христа, выдержанная в темной, традиционной для византийской живописи гамме. Однако глубокие морщины на лице и резкие складки на шее необычны для гладкой византийской манеры.
Золото «сажают» на водку
В школах иконописи не учат академическому рисунку и импрессионистскому мазку. В XX и XXI веках, после столетий перемен, художники снова вернулись к канонам, по которым во Владимиро-Суздальской Руси и в Константинополе иконы писали 8 веков назад. В тонкостях мастерства разбиралась корреспондент «Недели» Наталия Киеня.
Секрет красок и грунтов
Владимирская Богоматерь, что висит в Успенском соборе, — не оригинал. Чудотворную икону полностью переписали в XV-XVI веках. От первоначальной живописи, созданной на 3 века раньше в Византии, сохранились только лики и фрагменты одежд. Почтенный возраст, впрочем, не мешает им выглядеть почти такими же яркими, как и 9 веков назад. В чем секрет?
Сейчас в иконописи используют такие же краски, как и в XII веке, — природные минералы, или земли. Их сейчас покупают у геологов истолченными в порошок и привозят в мастерские в баночках и пакетиках с ярлычками внутри. Сухие пигменты растираются, или, правильнее сказать, творятся, пополам с эмульсией из яичного желтка и винного уксуса. Ее можно купить в магазине, а можно сделать самому.
«Густая эмульсия из натурального желтка лучше, — говорит Мария Глебова, преподаватель кафедры иконописи ПСТГУ (Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета). — Она обволакивает каждую частичку краски и «консервирует» ее. Пигменты так не теряют цвета».
Мы стоим около недописанного образа Преподобного Сергия, над которым сейчас работает Мария. На столике у мольберта с доской расставлены пустые пластиковые коробочки и мисочки для красок. В отдельное блюдце налит желток. Рядом, между пакетиками с сухой охрой, лежит еще одно, целое, яйцо.
Мария берет в руки блюдце с разведенной изумрудной краской и трогает тонкой кисточкой лик на иконе. «Я делаю прозелени, — объясняет она, не отрываясь от работы. — Так в иконописи называют тени на лике. А блики света называют пробела. На одежде их часто пишут не белилами, а другим цветом. Синим лазуритом, например. Чтобы создать чувство, что одежда светится, пробела на ней делают негативными — темнее основного тона. Чтобы написать лик, сначала кладут оливковый тон. Поверх него рисуют контуры черт, а после делают вохрение — пишут лик охрой — и кладут пробела. Так что основной, оливковый, тон полностью закрывается другими красками».
Чаще всего иконы пишут на липовых и кипарисовых досках. С обратной стороны к деревянной поверхности прибивают горизонтальные дубовые шпонки — чтобы потом из-за влажного воздуха или времени доску с иконой не начало «вести».
Подготовка поверхности — целое искусство. Древесину в два приема промазывают клеем, затем накладывают паволоку — пеньковую ткань-серпянку, пропитанную горячим клеем. Когда паволока готова, нужно нанести грунтовый слой — левкас, сделанный из смеси рыбного клея и мела. Только теперь на доске можно писать икону.
Искусственные материалы считаются дурным тоном. Акриловой краски, даже золотой, в мастерских не водится. Для позолоты в ход идет натуральное сусальное золото, у которого есть проба. Оно продается в форме тонких квадратных листов, собранных в книжку. Их «сажают» на водку или разведенный водой спирт. Спирт испаряется, и золото намертво пристает к поверхности.
Когда икона закончена, ее еще нужно покрыть олифой. «Правда, с олифой сейчас сложно, — говорит Мария. — Лен почти перестали растить».
Секрет обучения и мастерства
Формально икона относится и к станковому, и к монументальному искусству, но академическое художественное образование в иконописи иногда мешает. «Мы пользуемся обратной перспективой, которая разворачивает пространство на зрителя, — рассказывает Мария. — А в обычной живописи перспектива — прямая. Пропорции и угол поворота ликов тоже делаются по канону, а не по художественным нормам. Икона ведь не зеркало материальной жизни, а окно в другую часть мира. — Мария замолкает, подыскивая подходящее слово. — Горнюю».
Чтобы писать иконы, дипломированным живописцем быть не обязательно. Многие приходят к церковной живописи после Суриковского института и университета им. Строганова, но в мастерских можно найти девушек и юношей из православных семей, которые просто выбрали иконопись как вариант христианской профессии. Правда, художественную школу все же окончить надо — без этого в мастерской делать нечего.
Сейчас в России иконописцев учат в Троице-Сергиевой лавре, Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете и многих других мастерских. «А раньше начинали учиться в четыре года, — вздыхает Мария Глебова. — То есть в десять лет человек уже писал свою первую икону. А в нашем суетном мире гораздо сложнее. Если в 17 лет начнешь, только к 40 годам созреешь как художник».
Источник