Москва Белокаменная
ВОЗВЕДЕНИЕ ПЕРВОГО КАМЕННОГО КРЕМЛЯ ПРИ ДМИТРИИ ДОНСКОМ
В 1366-1367 гг. по распоряжению Дмитрия столица была укреплена первым на Руси белокаменным Кремлем. Если для ханских послов ворота его были гостеприимно раскрыты (Дмитрий предпочитал откупаться от них богатыми подарками), то для других соседей и князей-соперников Кремль стал мощной защитной крепостью. Когда в ноябре 1367 г. на реке Тросне литовский князь Ольгерд, приходившийся зятем тверскому князю Михаилу Александровичу, разбил московские полки. Дмитрий Иванович произнес: «На великое княжение не пущу!». И действительно, наличие Кремля стало надежной защитой для московской столицы: в 1368 г. попытка Михаила Тверского осадить Кремль и взять его провалилась.
БЕЛОКАМЕННЫЕ УКРЕПЛЕНИЯ МОСКОВСКОГО КРЕМЛЯ 1367 Г.
В 1343, 1354, 1365 гг., примерно раз в 10 лет, Москва становилась жертвой страшных пожаров, во время которых, несомненно, выгорали и укрепления дубового кремля Калиты. По-видимому, эти пожары были не «несчастными случаями», но диверсиями, организованными врагами Москвы. Поэтому на другой год после пожара 1365 г., в начале зимы 1366 г. «князь великый Димитрей Ивановичь, погадав с братом своим с князем с Володимером Андреевичем и со всеми бояры старейшими и сдумаша ставити город камен Москву, да еже умыслиша, то и сотвориша. Toe же зимы повезоша камение к гордоу». К весне следующего, 1367 г. запасы камня были достаточны, чтобы начать строительство белокаменной крепости. Ее закладка вызвала страх и злобу врагов Москвы.
Строительство было проведено с исключительной быстротой; летопись отмечает, что после закладки кремль «начаша делати безпрестани». Уже к 1368 г. он был готов. Его не смогла взять литовская рать: «Олгерд же стоял около города три дни и три нощи, остаток подгородья все пожже, многи церкви и многи манастыри пожегл и отступи от града, а града кремля не взя и поиде прочь».
Площадь кремля теперь значительно расширилась в северо-восточном и восточном направлениях, захватив в черту новых стен территорию торга, располагавшегося под стенами крепости Калиты. В общем периметр стен теперь почти совпадал в плане со стенами кремля Ивана III… Данные письменных источников позволяют с относительной точностью восстановить как контур стен, так и расположение башен кремля 1367 г. Рассмотрим эти данные, начав с юго-восточного угла и восточной «приступной» стены.
На юго-восточном углу крепости должна была находиться угловая круглая башня, защищавшая южный участок восточной стены и подступы к береговой низине перед южной стеной. Эта башня стояла на месте Беклемишевской башни. «Сказание о Мамаевом побоище» называет три проездных башни восточной стены, через которые шли войска на Куликово поле: Константино-Еленинская, Фроловская (Спасская) и Никольская.
Так же точны сведения о Фроловских воротах. Во время осады Москвы Тохтамышем знаменитый Адам-суконник находился «над враты над Фроловскими». Столетием позже, в пожар 1488 г. у Фроловских ворот сгорели «мосты три», т. е. деревянные настилы 3 ярусов боя башни, что позволяет судить об устройстве и большой высоте прикрывавшей ворота башни. Рассказ летописи о постройке в 1491 г. стрельниц у Фроловских и Никольских ворот отмечает, что последние зодчий «не по старой основе заложил», что, следовательно, Фроловская башня стала на старой основе башни 1367 г.
Таким образом, южный участок восточной стены кремля 1367 г. точно совпадает с современной кремлевской стеной, равно как и 3 башни стоят на старых местах.
Новое место Никольских ворот показывает, что северная часть «приступной» стены 1367 г. не совпадает с существующей. Их место легко и точно определяется указанием летописи, что построенная в 1458 г. на подворье Симонова монастыря церковь Введения находилась «у Николских ворот»…
Меньше всего известно о западной стене крепости 1367 г. Существующая стена, обращенная к Неглинной, начатая постройкой в 1495 г., была поставлена «не по старой основе, — града прибавиша». Поэтому летописные записи о строительстве этой стены не сообщают ничего об оставшейся в стороне стене 1367 г. и ее башнях. Нет о ней и случайных упоминаний летописца. Западный фронт крепости был хорошо прикрыт широким болотистым ложем р. Неглинной, и подступ к стене был затруднен. Возможно, что этот большой участок стены до Боровицких ворот не имел башни. Однако есть основания предполагать, что здесь, примерно на месте Троицких ворот, стена крепости 1367 г. прерывалась проездной башней, носившей имя Ризположенских или Богородицких ворот, с каменным же мостом через Неглинную, выводившим на новгородскую Волоцкую дорогу…
Боровицкая воротная башня, наличие которой мы предполагали уже в крепости XII в. и кремле Калиты, в крепости 1367 была несомненно. В записи о постройке в 1461 г. церкви Иоанна Предтечи «на бору» указано, что эта башня стояла «у Боровитских врат». Юго-западная угловая башня строилась в 1488 г. «вверх по Москве, где стояла Свиблова стрельница», бывшая угловой башней крепости 1367 г. Таким образом, южная стена 1367 г., закрепленная угловыми башнями, совпадает со стеной нынешнего Кремля. Совпадает и Тайницкая башня этой стены, сооруженная в 1485 г. «у Чешьковых ворот», т. е. на месте или около Чешковой проездной башни 1367 г., выводившей к воде, на москворецкий «подол». Полагаем, что и москворецкое «корабельное пристанище» под стенами крепости было прикрыто боковыми стенами, закрывавшими доступ на этот участок в случае военной опасности.
Так реконструируется план крепости 1367 г. В этом виде ее периметр составлял около 2000 м. Крепость имела, несомненно, 8 башен, а может быть, и 9 башен (если допустить наличие одной башни посередине западной стены). Из них пять было сосредоточено на восточной «приступкой» стене. Такая концентрация башен на наиболее угрожаемом фронте — характерный прием военно-инженерного дела XIV в. (ср., например, Изборск). Однако в высокой степени интересно, что три из 5 башен — проездные; все они действовали как ворота даже в условиях крайней опасности. Во время героической обороны Москвы от Тохтамыша горожане «сташа на всех воротах градскых и сверху камением шибаху». При всей боевой мощи надвратных башен (трехъярусные бои) и наличии в башнях «железных (т. е. окованных железом) врат» очевидно, что такой прием, ослаблявший «приступную» стену, был применен сознательно в расчете на активную оборону крепости, на тактику массированных ударов по противнику путем одновременного в трех пунктах броска значительных воинских сил. С другой стороны, в мирных условиях эти многочисленные «врата» столицы Московского княжества, через которые вели в кремль пути-дороги, как бы символизировали централизующую силу и значение Москвы, собиравшей под свою могучую руку разрозненные русские земли.
Можно думать, что подобно другим русским крепостям, сооруженным до появления огнестрельного оружия, московская крепость 1367 г. имела стены сравнительно небольшой толщины. В силу этого при частых пожарах, разрушавших деревянные связи каменных стен, стены частично обваливались и заменялись уже деревянными. Так, в пожар 1445 г., причинивший большие разрушения кремлю, «стены градные падоша во многих местех», и при налете татар царевича Мазовши осаждающие сосредоточивали свои усилия на тех участках, «где несть крепости каменыя». Понятно, что после многих заделок деревом московская крепость показалась Амвросию Контарини «деревянной».
По-видимому, стены 1367 г. были также сравнительно невысоки. Описание осады кремля войсками Тохтамыша в Ермолинской летописи отмечает, что татарам удавалось сбивать его защитников со стен «еще бо граду тогда ниску сущу». Это свидетельство следует понимать не как указание на незаконченность еще в 1382 г. постройки 1367 г., а как пояснение, сделанное писцом списка летописи, сравнивавшим в конце XV в. старые крепостные стены со стенами, «поновленными» Ермолиным в 1462 г., и стенами нового кремля, постройка которого началась в 1485 г. со стрельницы у Чешковых ворот, достигавшими высоты 12-13 м.
Не совсем ясен характер завершения стен. Источники говорят о деревянных частях вверху стен (в пожар 1445 г. «ни единому древеси на граде остатися») и о настенных «заборолах», т. е. как бы о деревянных брустверах, шедших по верху стен. Можно думать, что последний термин следует отнести к поэтическому языку автора «Задонщины», а не к реальной стене Московского кремля. Скорее всего его стены имели зубчатый верх, какой известен, например, по Пороховской крепости. Несомненно, боевой ход и прикрывала «кровля градная». Башни также имели зубчатый верх и деревянные шатровые кровли.
Источник
Кремль с нуля: как стихийное бедствие раз и навсегда изменило облик Москвы
Высокие белые стены, сложенные из известняка, башни без шпилей и острых наверший, деревянные заплаты на месте выпавших камней и маленькая Красная площадь — а может быть, ее еще нет. Такой средневековую Москву увидел бы путешественник во времени, перенесшийся в XIV век. Узнать нынешний мегаполис в городе Дмитрия Донского тем не менее можно. Великий князь возвел каменный кремль, установив его границы так, что они почти совпали с сегодняшними. На раскопках 1970 года у Кремлевской стены обнаружили белокаменный фундамент, вероятно, поставленный еще Донским. Если это предположение верно, победитель Мамая на Куликовом поле не только полностью перестроил крепость, но и заложил основу городского пейзажа современной столицы России.
Первый камень
Происхождение названия «кремль» теряется в глубине веков. По одной из версий, слово это — греческого происхождения и означает «крутую гору». Если это так, «кремль» и «кремний» — одного корня. Есть и другая версия, сближающая «кремль» с «кромом» — древнерусским обозначением для понятия «крепость». Достоверно одно: 700 лет назад Московский Кремль называли не так, как сегодня, а «кремником». Построенный из древесины дуба летописный «город кремник» не был надежным заслоном: по различным причинам он беспрестанно горел. Но возвести на его месте каменные башни мешало сопротивление ханов Золотой Орды.
С точки зрения монголов, правивших Русью, крепостные стены на подвластных землях представляли недвусмысленную опасность мятежа. Длительные осады давались ордынцам с трудом, и потому князья-строители подпадали в степях под подозрение. Деду Дмитрия Донского Ивану Калите удалось договориться с ханом своих времен Узбеком о перестройке дубового кремля — в другой, но тоже возведенный из дерева. Даже и это можно было рассматривать как удачу.
Новый кремль при Калите раскинулся заметно шире, чем предыдущий. Возведенный в его центре терем находился на том же месте, где сегодня — Большой Кремлевский дворец, официальная резиденция президента России. Историческая преемственность, ведущая к современности, закладывалась в Москве исподволь. Тогда же поблизости построили первый в истории столицы Успенский собор.
Огненный смерч 1365 года — редкое природное явление, при котором циркуляция горячего воздуха раздувает любую искру, молниеносно покончил с кремлем Калиты. Крепость предстояло возвести заново, притом как можно быстрее: отношения с соседями — Тверью, Литвой и Нижним Новгородом оставляли желать лучшего. И только за согласием ханов дело уже не стало: за власть их боролось несколько, а из-за ослабления Орды от череды внутренних сумятиц степень независимости русских княжеств существенно возросла.
Собакина башня
И пусть посторонних препятствий больше не существовало, зато срочно потребовались большие деньги, которых не было. В уникальной ситуации (два-три года Москва провела фактически без укреплений) город восстановили в складчину. Принцип финансирования работ определил топогорафию постройки. Те, кто возводил башни, получили право называть их в свою честь. Со временем эти наименования стали забываться, но иногда сохранились в качестве добавочных. К примеру, Тимофеевская башня сегодня известна как Константино-Еленинская: ее второе (и старое) название восходит к историческому лицу — Тимофею из рода Воронцовых-Вельяминовых, c участием которого в XIV веке возвели один из элементов укреплений — Тимофеевские ворота.
Научный сотрудник Музеев Московского Кремля Александр Колызин рассказал ТАСС, что пример Вельяминова далеко не единственный. «Северо-восточная башня Кремля при Дмитрии Донском называлась Собакиной. Юго-западная — Свибловой, юго-восточная — Беклемишевской. Это не случайные прозвания. Они даны по фамилиям возведших их бояр — сподвижников великого князя». Всего число башен равнялось восьми или девяти. Но их хватало, чтобы защитить площадь почти не уступающую нынешней. «Территория современного кремля равна 27,5 гектара. Во времена Дмитрия Донского она практически совпадала с сегодняшней. Есть лишь некоторая разница — в северо-восточной части кремль был меньше. Нынешняя Угловая Арсенальная башня, что у метро «Охотный Ряд», с частью кремлевских прясел стены построена уже при Иване III», — добавляет Колызин.
Огромное для своего времени сооружение — Московский Кремль — возвели быстро, в основном потому, что трудности с сырьем миновали строителей. Подмосковье изобиловало залежами белого камня. Считается установленным, что его добывали в окрестностях села Мячкова, затем перевозили по воде рек Пахры и Москвы и складывали в столице в течение 1365–1366 годов. Возведение самих укреплений заняло год. И завершилось очень вовремя. Поскольку уже в 1368 году под стены нового Кремля прибыл литовский великий князь Ольгерд, надеявшийся захватить город. В силу размеров новой крепости его возможностей не хватило даже на осаду: пробыв под Москвой трое суток, завоеватель удалился прочь.
Кремль нового цвета
Последствие градостроительного успеха Дмитрия Донского ощущается по сей день: оно впиталось в коллективную память и превратилось в мем. Москву с середины XIV века называют белокаменной — и это название сохранилось, несмотря на кардинальную перестройку кремля в XV веке Иваном III. Быть белокаменным для древнерусского города — достижение: одновременно с москвичами улучшить свой кремль попытались нижегородцы, но дело не увенчалось успехом, а цитадель при впадении Оки в Волгу увязла в долгострое. Еще хуже дела обстояли у главного конкурента Москвы — Твери. Там довольствовались бревенчатым кремлем, обмазанным глиной. В столкновениях с ордынцами и москвичами эти крепостные сооружения зарекомендовали себя с самой худшей стороны.
Зато обеспечивший свой тыл Дмитрий Донской получил возможность сделать следующий шаг: испытать на прочность власть Орды, рассчитывая в случае неудачи отсидеться за стенами. В 1380 году великому князю удалось нанести поражение темнику Мамаю, но в 1382 году успех сопутствовал сменившему того хану Тохтамышу. Крепкие стены Москвы (чего нельзя было ожидать от дубовых) выдержали даже разгром, учиненный Тохтамышем, когда тот ворвался в столицу Дмитрия Донского в 1382 году. События развивались катастрофическим образом не по причине слабости укреплений, а из-за предательства и неосторожности: москвичи сами впустили ордынца в город.
Создатель первого каменного московского кремля скончался спустя семь лет, в 1389 году. В наследство своему сыну Василию I он оставил город, черты которого узнаются и в наши дни. «В XIV веке уже знали улицу, по которой ехали в Тверь и далее, в Великий Новгород, — ныне она Тверская. Направление на Переславль-Залесский и Ростов также было известно — теперь это Никольская улица. Во Владимир, Коломну, Рязань вела от Кремля улица Всехсвятская, так называлась она в прошлом — ныне Варварка. Если бы Дмитрий Донской оказался в современной Москве, то, я думаю, он узнал бы Соборную площадь, хоть и был бы сильно удивлен ее красоте, ведь только при его правнуке — Иване III был обновлен облик Соборной площади — построены новые высокие, красивые, более крупные соборы на месте стоявших при Дмитрии старых белокаменных соборов постройки времени княжения его деда — Ивана Калиты. Ну и, конечно, удивился бы не существовавшим в его время колокольне Ивана Великого со звонницей, Грановитой палате, церкви Ризоположения», — рассказал ТАСС Александр Колызин.
Источник