На Арбате неизвестные «убили» Виктора Цоя
В ночь на 20 июня неизвестные, называющие себя «командой анонимных художников», модифицировали одну из главных арбатских достопримечательностей – стену Цоя. Вместо привычной надписи «Цой жив» на стене появилась надпись «Цой мёртв».
Авторы послания объясняют эту акцию нелюбовью к фанатам Виктора Цоя (орфография и пунктуация сохранены):
Ничто не портит музыку так как ее поклонники! В самом сердце столицы, в близи главной пешеходной улицы расположилась Стена Цоя — язва на теле города. И по большей части, это место уродливо не из за того, что там пишут кривые надписи царящие в полном хаосе, из которых разобрать можно лишь 15%, а потому что это место стало сборищем бомжей, маргиналов и прочих отбросов общества. Они мусорят, пьют, матерятся, нарушают общественный порядок, а главное позорят культурное достояние общественности. «Перемен требуют наши глаза!» «И дальше действовать будем мы!» Команда анонимных художников хотела показать всем, что оправдывать свое скотское поведение, прославлением умершего -это низко и отвратительно. Они напомнили, что нет оправдания такой бездарной эксплуатации образа музыканта — Цой мертв!
Утром 20 июня слово «мёртв» было уже закрашено.
21 июня, 15:01 Певица Анита Цой (она не является родственницей бывшего лидера группы «Кино») спела у стены Цоя с поклонниками покойного музыканта, сообщает «Лайф». «Вчера на этом месте было совершенно отвратительное совершенно действие. И на нашей стене, на стене Вити Цоя, написали «Цой мёртв». Я выражаю категорический протест заказухе, которую сделали. Это не правильно и не честно по отношению ко всем, кто любит творчество Вити Цоя», – сказала она.
Сегодня, 21 июня, Виктору Цою исполнилось бы 54 года.
22 июня, 15:53 Лидер группы «Аквариум» Борис Гребенщиков на концерте в Краснодаре нецензурно прокомментировал инцидент со стеной Цоя. «По заказу каких-то великих людей на стене было написано «Цой мертв». Может быть, все-таки, х** им?, – сказал со сцены музыкант. – Как гласит старинная народная мудрость: нож в печень – Цой вечен. Скажем вместе!»
Источник
Стена Цоя: история арбатского мемориала и его зарубежных аналогов
Фото: ТАСС/Максим Шеметов
Дом № 37 по улице Арбат прославился в 1990 году, когда на одной из его стен появилась надпись о гибели Виктора Цоя. С тех пор здесь постоянно собираются не только поклонники группы «Кино», но фотографируются туристы. Недавно стену Цоя предложили сделать памятником культуры. Придать ей такой статус предложили в Мосгордуме. Также предлагалось перенести ее в другое место или закрасить граффити с портретом музыканта. Колумнист m24.ru Алексей Байков рассказывает о появлении этого народного мемориала и его побратимах в других странах.
В последний раз ликвидировать стену пытались еще в 2009 году, но тогда на ее защиту встали не только завсегдатаи Арбата, но и активисты молодежных движений. До этого была еще попытка уничтожить мемориал: в 2006 году группа Art Destroy Project закрасила большую часть стены черной краской. «Арбатские» вскоре покрыли стену новыми граффити, правда менее красивыми, чем те, что были раньше, на том все и успокоилось.
Было бы конечно соблазнительно нарисовать стандартную схему «косные городские чиновники хотят уничтожить символ нескольких поколений неформалов», но дело в том, она будет крайне далека от истины. Вплоть до недавнего времени «Стена Цоя» пользовалась условным «охранным» статусом. В 2013 году, когда Мосгордума принимала постановление об ужесточении наказаний за самовольное нанесение надписей и расклейку объявлений, именно для нее было сделано чуть ли не единственное на весь город исключение. В настоящее время рассматриваются различные варианты придания стене статуса «памятника» или «объекта культурного наследия». Такая бумажка с одной стороны защитит «Стену Цоя» раз и навсегда, а с другой – уничтожит ее как артефакт субкультуры. Ведь на «памятнике» или «объекте» уже нельзя будет просто так написать баллончиком «Цой жив!», и уж тем более рядом с ним нельзя будет орать под гитару вечную как этот мир «Восьмиклассницу».
Но помимо неформалов и чиновников существует еще и третья сторона конфликта, о которой часто забывают – жители Арбата. То есть те, кому по праву рождения или по причине внезапно свалившегося на голову богатства «повезло» с квартирой на бывшей главной тусовочной улице Москвы. А еще они же, согласно Конституции, наделены правом избирать депутатов муниципальных собраний и Мосгордумы. А депутаты, уже в силу своего статуса, обязаны хотя бы попытаться угодить и «нашим» и «вашим». Так замыкается круг.
Фото: ТАСС/Максим Шеметов
Портрет среднестатистического социально активного избирателя на этом фоне вырисовывается достаточно хорошо. Ему от 40 до 70 лет, на Арбате он просто живет – то есть каждый день ходит по этой улице на работу и с работы, выгуливает там детей и покупает хлеб, а еще он хочет чтобы «было тихо». Городское пространство в его понимании должно состоять из череды ухоженных клумб, магазинов и детских площадок, а молодежь со своими гитарами должна собираться где-то в другом месте, но не у него под окнами. При этом ему нравится жить именно на Арбате, и он не собирается никуда переезжать – ведь это же «такая историческая улица». На то что пресловутый «арбатский колорит» был создан в том числе мешающими ему жить художниками, уличными музыкантами и неформалами, ему глубоко наплевать.
С такими же проблемами, кстати, в свое время приходилось сталкиваться жителям улицы Хэйт-Эшбери в Сан-Франциско (место где «зародилось» движение хиппи), копенгагенской Христиании, и берлинского тусовочного квартала Фридрихсхайн. Просто у нас механизмы согласования интересов на уровне горизонтальных связей отсутствуют, и все конфликты принято решать через органы власти.
«Народный мемориал» – памятник самим себе
Реальная история «Стены Цоя» несколько отличается от общепринятой канонической. Согласно последней, в день смерти лидера «Кино» чья-то анонимная рука написала на стене дома №37 «Сегодня трагически погиб Виктор Цой», ей ответили: «Цой жив!», после сороковин кто-то принес портрет, сигареты и цветы, так все и началось. Правда, уцелевшие с тех времен «арбатские» рассказывают ее совсем по-другому: «устье» Кривоколенного переулка неформалы облюбовали для своих сборищ еще за несколько лет до гибели лидера «Кино», примерно с 1987 года. Стену в те времена использовали в качестве своеобразного тусовочного телеграфа – на ней фломастерами отмечались приехавшие автостопом из других городов, оставляли объявления о будущих «сейшенах» (концертах) и «вписках» для своих. В день смерти Цоя появилась та самая надпись, а все написанное и нарисованное на ней с тех пор – это одна гигантская «ветка комментариев» к этой исторической фразе.
Так что «Стена Цоя» – это памятник не только ему, но и нескольким поколениям приходивших на Арбат неформалов. Любили они при этом «Кино», «Алису» или вообще Einstürzende Neubauten – не суть важно. Под кирпичами этой стены, под слоями краски спрятана частичка истории каждого из них.
Именно поэтому сама идея подобных «народных мемориалов» во всех своих смыслах вступает в противоречие с традиционными официальными памятниками. Большая часть монументов и монументальных строений на улицах Москвы и других мировых столиц призваны напоминать нам о великих правителях и полководцах. За ними, как правило, следуют ученые и получившие официальное признание деятели искусств. Именно такой и должен видеть историю обычный горожанин – как цепь великих свершений, а не как непрерывность поколений обычных людей.
Фото: ТАСС/Максим Шеметов
Любой «народный мемориал» самим фактом своего существования противостоит этой навязанной сверху перспективе. Он напоминает о людях или событиях, не существующих в официальной версии истории, но оставшихся в живой человеческой памяти. Он не ломает городское пространство собой, а дополняет его. Он не символизирует вечное и неизменное, а наоборот меняется вместе с жителями города. Он не подавляет собой, а находится как бы на одном уровне со зрителем, иногда даже практически не выделяясь на фоне окружающей местности.
Так, например, власти Абердина, штат Вашингтон, как и местный синклит «отцов города», долгое время сопротивлялись любым попыткам увековечивания памяти родившегося там Курта Кобейна – уж очень непростыми были отношения у него отношения со своей «малой родиной». Но чья-то рука вырезала на скамейке в местном парке надпись «Curt’s Park», и видимо она же расписала граффити пролет и опоры того самого моста, о котором была написана песня Under the Bridge. Спустя 20 лет городские власти, наконец, сдались и позволили установить бетонную гитару на постаменте – оказалось, что без Курта Абердин никому в Америке попросту неинтересен.
Другой пример, теперь уже из недавней московской истории. Когда в 90-х годах автомобильный трафик вырос в несколько раз, на переходе через Большую Пироговскую рядом с Абрикосовским переулком стали регулярно сбивать пешеходов. В конце концов, видимо после очередного такого умертвия, кто-то повесил на фонарном столбе напротив маленький кладбищенский венок. Застывшие в ожидании «своего» светофора люди, как правило, со скуки озирались по сторонам. И тогда их взгляды неизбежно цеплялись за необычный столб, а венок на нем своим видом вызывал уже вполне определенные ассоциации. Увидевшие его, вели себя на этом переходе куда осторожнее и старались смотреть по сторонам. Такую же роль в те времена играли и возведенные «самостроем» мемориалы погибшим на федеральных трассах.
«Стены-побратимы»
Вторая по известности «Стена Цоя» находится в Минске . История у нее абсолютно такая же как и у ее московской «сестры»: то ли в день трагической гибели певца, то ли чуть позже кто-то оставил на секциях бетонной ограды стройплощадки Дворца Республики первые граффити, а дальше все новые и новые поколения неформалов стали добавлять надписи, рисунки и плакаты от себя, пока не разукрасили всю стену. Когда строительство Дворца было завершено, городские власти решили не уничтожать самодельный памятник до конца, а вынули несколько секций и установили их в Ляховском сквере. Ежегодно 15 августа поклонники «Кино» и прочие белорусские неформалы собираются в этом месте, а новые надписи на стене продолжают появляться и по сей день.
Фото: ТАСС/Вадим Жернов
В Санкт-Петербурге поклонники Цоя и «Кино» по традиции оставляют свои граффити на стене бывшей котельной «Камчатка», где музыкант спасался от закона о тунеядстве и вкалывал на хлеб насущный вместе с Задерием, Башлачевым, Машниным и прочими живыми и уже покойными легендами русского рока.
Собственную «Стену Цоя», а вернее даже целый переход, в 2012 году получил Екатеринбург . Правда создавалось это пространство не неформалами, а компанией Asstika по единому проекту. Предполагается, что именно в этом месте станут ежегодно собираться желающие почтить память лидера «Кино», а рядом будет находиться площадка для выступлений уличных музыкантов.
В Нижнем Новгороде тоже имеется, правда не стена, а Арка Цоя. Рядом местный художник Александр Лавров создал еще и «Поп-алтарь» с портретами 11 звезд российской и советской эстрады, от Вертинского до Земфиры.
В Киеве своя Стена Цоя появилась относительно недавно благодаря усилиям художницы Даши Суворовой. В скором времени в городе также появится тематический парк имени Виктора Цоя в массиве Березняки – на том самом месте, где снимался эпизод из фильма «Конец каникул», в котором лидер «Кино» впервые дебютировал в качестве киноактера.
В Праге находится знаменитая на всю Европу «Стена Леннона». История этого куска ограды Мальтийского сада в районе Мала Страна точно так же, как и на Арбате, началась за несколько лет до трагической гибели музыканта – еще в 70-х там оставляли свои граффити поклонники The Beatles и Джона. А в ноябре 1980 года, когда сообщения об убийстве у арки «Дакота-билдинг» появились во всех чешских газетах, кто-то написал на ней «Za Johna Lennona» и пририсовал крест. После первой попытки властей закрасить граффити, на стене стали появляться уже политические лозунги, а в дальнейшем она стала одним из символов борьбы молодежи против идеологического диктата чехословацкой компартии. В скором времени не стало ни той партии, ни самого государства Чехословакия, а новые надписи на стене продолжали появляться, несмотря на вялые попытки пражской мэрии прекратить «вандализм».
Фото: Zuma/ТАСС/Aziz Karimov
В ноябре 2014 года арт-группа Pražská služba полностью закрасила старые граффити белой краской, написав поверх «Wall is over» (Стена окончена). Тем самым участники группы напомнили об акции сопровождавшей серию концертов Джона и Йоко «Live Peace» 71 года, в ходе которой в Торонто и Лондоне вывешивались огромные белые билборды с надписью «War is over! If you want it» (Война окончена, если ты этого хочешь). Впрочем, сами они заявили, что закрасили стену лишь для того, чтобы новые поколения смогли выразить себя и оставить свои надписи. Пражские битломаны не замедлили воспользоваться их предложением, так что теперь белая краска на «Стене Леннона» лишь изредка выглядывает из под напластований свежих граффити.
Посреди бизнес-квартала Токио прямо в кирпичной облицовке балюстрады роскошного бизнес-центра фанаты создали «Стену Ютако Озаки» – рок-барда, умершего в 1992 году от последствий употребления наркотиков. Поскольку малевать граффити во всю ширь в этих местах явно не принято, все сделано по-японски скромно: большинство надписей оставлены либо канцелярской замазкой либо маркером и почти все умещаются на одном-единственном кирпиче. Городские власти «Стену Озаки» не трогают – в Японии вообще принято уважать любую память об умерших.
В Воронеже ограда местного Левобережного кладбища была превращена поклонниками группы «Сектор Газа» в «Стену Юры Хоя» – в основном в знак протеста против того, что власти до сих пор не разрешают установить ему памятник в родном городе.
Практически полностью изрисовано граффити все пространство вокруг могилы Джима Моррисона на знаменитом кладбище Пер-Лашез в Париже . Городские власти и администрация кладбища из-за этого регулярно порываются вернуть останки лидера The Doors в США . Рядом лежат Бальзак, Сара Бернар, маршал Ней и Нестор Махно, а тут регулярно приходят поклонники The Doors, орут песни под гитару и оставляют после себя надписи и хипповские «фенечки», а то и недокуренные «косяки» с марихуаной. Неудобно получается.
Еще один «народный мемориал» вокруг могилы был создан поклонниками аргентинского танцора танго, певца и актера Карлоса Гарделя, похороненного на кладбище La Chacarita в Буэнос-Айресе . Большинство надписей тут выполнены на специальных памятных досках, на постамент кто-то регулярно кладет живые цветы, и вкладывает в бронзовые пальцы статуи зажженную сигарету.
И наконец в сентябре 2015 года в Одессе была торжественно открыта стена памяти погибшего в автокатастрофе лидера группы «Скрябин» Андрея Кузьменко. Хоть она и создавалась не как «народный мемориал», а как арт-объект, но работали над ней не профессиональные художники а поклонники певца Владимир Миронов и Олег Доронин. Возможно, в скором времени там появятся и обычные «непричесанные» граффити от фанатов, а пока неизвестные вандалы уже успели изуродовать памятник, облив портрет Скрябина зеленой краской.
Источник