У стен города дит
Круг пятый (окончание) — Флегий — Город Дит
1 Скажу, продолжив, что до башни этой
Мы не дошли изрядного куска,
Когда наш взгляд, к ее зубцам воздетый,
4 Приметил два зажженных огонька [*]
И где-то третий, глазу чуть заметный,
Как бы ответивший издалека.
7 Взывая к морю мудрости всесветной,
Я так спросил: «Что это за огни?
Кто и зачем дает им знак ответный?»
10 «Когда ты видишь сквозь туман, взгляни, —
Так молвил он. — Над илистым простором
Ты различишь, кого зовут они».
13 Ни перед чьим не пролетала взором
Стрела так быстро, в воздухе спеша,
Как малый челн, который, в беге скором,
16 Стремился к нам, по заводи шурша,
С одним гребцом, кричавшим громогласно:
«Ага, попалась, грешная душа!»
19 «Нет, Флегий, [*] Флегий, ты кричишь напрасно, —
Сказал мой вождь. — Твои мы лишь на миг,
И в этот челн ступаем безопасно».
22 Как тот, кто слышит, что его постиг
Большой обман, и злится, распаленный,
Так вспыхнул Флегий, искажая лик.
25 Сошел в челнок учитель благосклонный,
Я вслед за ним, и лишь тогда ладья
Впервые показалась отягченной.
28 Чуть в лодке поместились вождь и я,
Помчался древний струг, и так глубоко
Не рассекалась ни под кем струя.
31 Посередине мертвого потока
Мне встретился один; [*] весь в грязь одет,
Он молвил: «Кто ты, что пришел до срока?»
34 И я: «Пришел, но мой исчезнет след.
А сам ты кто, так гнусно безобразный?»
«Я тот, кто плачет», — был его ответ.
37 И я: «Плачь, сетуй в топи невылазной,
Проклятый дух, пей вечную волну!
Ты мне — знаком, такой вот даже грязный».
40 Тогда он руки протянул к челну;
Но вождь толкнул вцепившегося в злобе,
Сказав: «Иди к таким же псам, ко дну!»
43 И мне вкруг шеи, с поцелуем, обе
Обвив руки, сказал: «Суровый дух,
Блаженна несшая тебя в утробе!
46 Он в мире был гордец и сердцем сух;
Его деяний люди не прославят;
И вот он здесь от злости слеп и глух.
49 Сколь многие, которые там правят,
Как свиньи, влезут в этот мутный сток
И по себе ужасный срам оставят!»
52 И я: «Учитель, если бы я мог
Увидеть вьявь, как он в болото канет,
Пока еще на озере челнок!»
55 И он ответил: «Раньше, чем проглянет
Тот берег, утолишься до конца,
И эта радость для тебя настанет».
58 Тут так накинулся на мертвеца
Весь грязный люд в неистовстве великом,
Что я поднесь благодарю Творца.
61 «Хватай Ардженти!» — было общим криком;
И флорентийский дух, кругом тесним,
Рвал сам себя зубами в гневе диком.
64 Так сгинул он, и я покончу с ним;
Но тут мне в уши стон вонзился дальный,
И взгляд мой распахнулся, недвижим.
67 «Мой сын, — сказал учитель достохвальный, —
Вот город Дит, [*] и в нем заключены
Безрадостные люди, сонм печальный».
70 И я: «Учитель, вот из-за стены
Встают его мечети, багровея,
Как будто на огне раскалены».
73 «То вечный пламень, за оградой вея, —
Сказал он, — башни красит багрецом;
Так нижний Ад тебе открылся, рдея».
76 Челнок вошел в крутые рвы, кругом
Объемлющие мрачный гребень вала;
И стены мне казались чугуном.
79 Немалый круг мы сделали сначала
И стали там, где кормчий мглистых вод:
«Сходите! — крикнул нам. — Мы у причала».
82 Я видел на воротах много сот
Дождем ниспавших с неба, [*] стражу входа,
Твердивших: «Кто он, что сюда идет,
85 Не мертвый, в царство мертвого народа?»
Вождь подал вид, что он бы им хотел
Поведать тайну нашего прихода.
88 И те, кладя свирепости предел:
«Сам подойди, но отошли второго,
Раз в это царство он вступить посмел.
91 Безумный путь пускай свершает снова,
Но без тебя; а ты у нас побудь,
Его вожак средь сумрака ночного».
94 Помысли, чтец, в какую впал я жуть,
Услышав этой речи звук проклятый;
Я знал, что не найду обратный путь.
97 И я сказал: «О милый мой вожатый,
Меня спасавший семь и больше раз,
Когда мой дух робел, тоской объятый,
100 Не покидай меня в столь грозный час!
Когда запретен город, нам представший,
Вернемся вспять стезей, приведшей нас».
103 И властный муж, меня сопровождавший,
Сказал: «Не бойся; нашего пути
Отнять нельзя; таков его нам давший.
106 Здесь жди меня; и дух обогати
Надеждой доброй; в этой тьме глубокой
Тебя и дальше буду я блюсти».
109 Ушел благой отец, и одинокий
Остался я, и в голове моей
И «да», и «нет» творили спор жестокий.
112 Расслышать я не мог его речей;
Но с ним враги беседовали мало,
И каждый внутрь укрылся поскорей,
115 Железо их ворот загрохотало
Пред самой грудью мудреца, и он,
Оставшись вне, назад побрел устало.
118 Потупя взор и бодрости лишен,
Он шел вздыхая, и уста шептали:
«Кем в скорбный город путь мне возбранен!»
121 И мне он молвил: «Ты, хоть я в печали,
Не бойся; я превозмогу и здесь,
Какой бы тут отпор ни замышляли.
124 Не новость их воинственная спесь;
Так было и пред внешними вратами, [*]
Которые распахнуты поднесь.
127 Ты видел надпись с мертвыми словами;
Уже оттуда, нисходя с высот,
Без спутников, идет сюда кругами
130 Тот, чья рука нам город отомкнет».
Источник
У стен города дит
У ворот Дита — Фурии — Посол небес — Круг шестой — Еретики
1 Цвет, робостью на мне запечатленный,
Когда мой спутник повернул назад, —
Согнал с его лица налет мгновенный. [*]
4 Он слушал, тщетно напрягая взгляд,
Затем что вдаль глаза не уводили
Сквозь черный воздух и болотный чад.
7 «И все ж мы победим, — сказал он, — или…
Такая нам защитница [*] дана!
О, где же тот, кто выше их усилий!»
10 Я видел, речь его рассечена,
Начатую спешит покрыть иная,
И с первою несходственна она.
13 Но я внимал ей, мужество теряя,
Мрачней, быть может, чем она была,
Оборванную мысль воспринимая.
16 «Туда, на дно печального жерла,
Спускаются ли с первой той ступени, [*]
Где лишь надежда в душах умерла?»
19 Так я спросил; и он: «Из нашей сени
По этим, мною пройденным, тропам
Лишь редкие досель сходили тени.
22 Но некогда я здесь прошел и сам,
Злой Эрихто [*] заклятый, что умела
Обратно души призывать к телам.
25 Едва лишь плоть во мне осиротела.
Сквозь эти стены был я снаряжен
За пленником Иудина предела. [*]
28 Всех ниже, всех темней, всех дальше он
От горней сферы, связь миров кружащей; [*]
Я знаю путь; напрасно ты смущен.
31 Низина эта заводью смердящей
Повсюду облегает скорбный вал,
Разгневанным отпором нам грозящий».
34 Не помню я, что он еще сказал:
Всего меня мой глаз, в тоске раскрытый,
К вершине рдяной башни приковал,
37 Где вдруг взвились, для бешеной защиты,
Три Фурии, кровавы и бледны
И гидрами зелеными обвиты;
40 Они как жены были сложены;
Но, вместо кос, клубами змей пустыни
Свирепые виски оплетены
43 И тот, кто ведал, каковы рабыни
Властительницы вечных слез ночных,
Сказал: «Взгляни на яростных Эриний.
46 Вот Тисифона, средняя из них;
Левей — Мегера: справа олютело
Рыдает Алекто». [*] И он затих.
49 А те себе терзали грудь и тело
Руками били; крик их так звенел,
Что я к учителю приник несмело.
52 «Медуза [*] где? Чтоб он окаменел! —
Они вопили, глядя вниз. — Напрасно
Тезеевых мы не отмстили дел». [*]
55 «Закрой глаза и отвернись; ужасно
Увидеть лик Горгоны; к свету дня
Тебя ничто вернуть не будет властно».
58 Так молвил мой учитель и меня
Поворотил, своими же руками,
Поверх моих, глаза мне заслоня.
61 О вы, разумные, взгляните сами,
И всякий наставленье да поймет,
Сокрытое под странными стихами!
64 И вот уже по глади мутных вод
Ужасным звуком грохот шел ревущий,
Колебля оба брега, наш и тот, —
67 Такой, как если ветер всемогущий,
Враждующими воздухами взвит,
Преград не зная, сокрушает пущи,
70 Ломает ветви, рушит их и мчит;
Вздымая прах, идет неудержимо,
И зверь и пастырь от него бежит.
73 Открыв мне очи: «Улови, что зримо
Там, — он промолвил, — где всего черней
Над этой древней пеной горечь дыма».
76 Как от змеи, противницы своей,
Спешат лягушки, расплываясь кругом,
Чтоб на земле упрятаться верней,
79 Так, видел я, гонимые испугом,
Станицы душ бежали пред одним,
Который Стиксом шел, как твердым лугом.
82 Он отстранял от взоров липкий дым,
Перед собою левой помавая,
И, видимо, лишь этим был томим.
85 Посла небес [*] в идущем признавая,
Я на вождя взглянул; и понял знак
Пред ним склониться, уст не размыкая.
88 О, как он гневно шел сквозь этот мрак!
Он стал у врат и тростию подъятой
Их отворил, — и не боролся враг.
91 «О свергнутые с неба, род проклятый, —
Возвысил он с порога грозный глас, —
Что ты замыслил, слепотой объятый?
94 К чему бороться с волей выше вас,
Которая идет стопою твердой
И ваши беды множила не раз?
97 Что на судьбу кидаться в злобе гордой?
Ваш Цербер, если помните о том,
И до сих пор с потертой ходит мордой». [*]
100 И вспять нечистым двинулся путем,
Нам не сказав ни слова, точно кто-то,
Кого теснит и гложет об ином,
103 Но не о том, кто перед ним, забота;
И мы, ободрясь от священных слов,
Свои шаги направили в ворота.
106 Мы внутрь вошли, не повстречав врагов,
И я, чтоб ведать образ муки грешной,
Замкнутой между крепостных зубцов,
109 Ступив вовнутрь, кидаю взгляд поспешный
И вижу лишь пустынные места,
Исполненные скорби безутешной.
112 Как в Арле, [*] там, где Рона разлита,
Как в Поле, где Карнаро многоводный [*]
Смыкает Италийские врата,
115 Гробницами исхолмлен дол бесплодный, —
Так здесь повсюду высились они,
Но горечь этих мест была несходной;
118 Затем что здесь меж ям ползли огни,
Так их каля, как в пламени горнила
Железо не калилось искони.
121 Была раскрыта каждая могила,
И горестный свидетельствовал стон,
Каких она отверженцев таила
124 И я: «Учитель, кто похоронен
В гробницах этих скорбных, что такими
Стенаниями воздух оглашен?»
127 «Ересиархи, — молвил он, — и с ними
Их присные, всех толков; глубь земли
Они устлали толпами густыми.
130 Подобные с подобными легли,
И зной в гробах где злей, где меньше страшен».
Потом он вправо взял, и мы пошли
133 Меж полем мук и выступами башен.
Источник
Сандро Боттичелли Карта ада La mappa dell inferno
Сандро Боттичелли. Карта ада. (La mappa dell inferno) пергамент. 1480-1490 гг. Ватиканская апостольская библиотека.
(«Карта» ада, нарисованная Сандро Боттичелли между 1480 и 1490 годами. Девять кругов ада, изображенные художником, соответствуют структуре ада в «Божественной комедии» Данте)
Современным зрителям Сандро Боттичелли представляется художником, главными мотивами произведений которого были красота, оптимизм, жизнеутверждающее начало. Однако Боттичелли был довольно загадочным и очень религиозным человеком, достаточно упомянуть, что он увлекался мрачными проповедями Савонаролы, и казнь этого монаха-реформатора оказала на живописца огромное влияние.
Искусствоведы знают – в творчестве Боттичелли можно отыскать и достаточно трагические, пессимистичные произведение, одним из которых является картина, а точнее будет сказать рисунок на пергаменте «Бездна Ада» или «Карта Ада» .
В 1480 году Лоренцо ди Пьерфранческо Медичи заказал Сандро Боттичелли рисунки на пергаменте, сопровождавшие текст поэмы Данте Божественная комедия.Рисунки выполнены металлическим штифтом на больших листах пергамента 32,5х47,5 см и обведены пером. Подобный размер позволил осуществить важное нововведение художника: иллюстрации равноправно с текстом разделили разворот (то есть одну страницу целиком занимал текст, а другую — рисунок).
Сегодня рассмотрим подробно одну из цветных и законченных иллюстраций Сандро Боттичелли,изображающих АД.Это впечатляющее произведение искусства,
из ;;102 оригинальных фигур Боттичелли, задуманных для шедевра Данте (по одному для каждой песни, плюс два передних листа). Флорентийский художник, полностью посвятивший себя созданию иллюстраций в течение десятилетия (примерно между серединой 1480-х и серединой 1490-х годов)
В настоящее время 92 сохранившихся иллюстраций , 85 из них можно найти в Берлинском музее печатных изданий и рисунков , а Ватиканская Апостольская библиотека содержит только семь пергаментов, в том числе «Карта ада».
К сожалению, есть восемь недостающих изображений для Inferno, которые, возможно, были навсегда потеряны, в то время как два для Paradiso, вероятно, даже не были набросаны в первую очередь. Проект так и не был закончен.
В 1550 году в биографии художника Джорджио Вазари писал следующее:
«Являющийся образованным художником, Боттичелли написал комментарии к некоторым частям поэмы Данте, а затем иллюстрировал Ад и собрал все воедино».
То есть, помимо «практической» работы, он осмысливал произведения данного автора и теоретически.Близко соприкасаясь с текстом, мастер, начиная с первых песен, смягчает их суровое звучание. Иллюстратор проходит и мимо сцен, где отразились чувства политического гнева или нравственной неприязни Данте.
АД В БОЖЕСТВЕННОЙ КОМЕДИИ ДАНТЕ.
Данте представлял ад, как некую цикличную форму, где всё царство разделено на девять кругов, которые, в свою очередь, делятся на кольца. Боттичелли очень точно подошёл к тексту поэмы, изобразив не только все кольца и круги, но и отдельные остановки, которые по сюжету «Божественной комедии» делал Данте и его провожатый Вергилий на пути к центру земли.
Чем дальше круг – тем страшнее и тягостнее грех. Мы видим, как каждый грешник мучается после смерти за свои земные деяния. Боттичелли изображает ад в виде воронки, сужающейся к центру земли, туда, где живёт в заточении Люцифер.
После прохождения преддверия ада, человек попадает в Лимб. Это и есть первый круг, охраняемый существом по имени Харон. Здесь содержатся добродетельные и, в целом, хорошие при жизни люди, которые не могли или не хотели познать Бога, за что в Рай им путь, как говорится, заказан. Но при этом и адских мук они тоже явно не заслуживают, а значит им самое место здесь. Наказанием в Лимбе является безболезненная скорбь – состояние напоминающее депрессию, а самые известные его представители – Аристотель и Юлий Цезарь, а также многие ветхозаветные праведники, которые позже вознеслись на небо.
Вторым кругом ада по Данте Алигьери является Похоть. Здесь стражем является демоническая ипостась царя Миноса (отца легендарного чудовища Минотавра), которая со всей строгостью наказывает сладострастников, среди которых поэт отмечает, в частности, Семирамиду, Клеопатру и Елену Прекрасную, а также многих других. Наказанием во втором круге ада по Данте является пытка ураганом, который бьёт души грешников о скалы. Справедливость Миноса не знает границ, и он же указывает, кто куда отправится дальше.
Третий круг ада по Данте Алигьери, охраняемый мифическим псом Цербером, называется Чревоугодие. Сюда попали те, кто предавался данному греху при жизни. Наказание весьма специфическое – грешник бесконечно гниет под натиском проливного дождя и града. Человек по имени Чакко, находящийся там и бесконечно страдающий, предсказывает будущее изгнание Данте. Сам же Данте проникается сочувствием к мученику, но помочь ему он никак не может.
Четвертый круг ада отведен тем, кто не умел разумно распоряжаться финансами. Он носит название Скупости и расточительства, как двух крайностей одной сущности. Кто-то был слишком жадным, а кто-то – наоборот, любил потратиться направо-налево, не особо задумываясь о нужности тех или иных вещей – добро пожаловать. Этот круг охраняется демоном Плутосом, имя которого взято у бога богатства из древнегреческой мифологии. Имена известных расточителей не приводятся.
Пятый круг ада, как и пятый смертный грех, посвящен гневу и зовётся Рекой Стикс, которая на деле представляет из себя болото. Также этот круг называется просто Гневом. Его стражем и одновременно перевозчиком через эту самую реку Стикс является сын бога Ареса – Флегий. В этом месте оказываются те, кто часто предавался гневу или унынию (по аналогии с четвертым кругом – две крайности одной сущности). Интересной особенностью наказания этого круга является то, что те, кто гневился, бесконечно дерутся в грязном болоте, где дном служат те, кто унывал. Среди прочих упоминается имя рыцаря Адимари.
Шестой круг ада представляет собой стены царства мертвых, охраняемые тремя фуриями – Тисифоной, Алекто и Мегерой, и называется Стены города Дита. Здесь содержатся и бесконечно страдают те, кто при жизни распространял ложные учения и ересь. Их наказанием является лежание в раскаленных докрасна могилах. Чем дальше мы продвигаемся по аду, тем более страшными становятся грехи и, в свою очередь, более изощренными становятся наказания.
Представляет собой город мертвых – Дит. Сам круг делится на 3 пояса, а охраняет его сам Минотавр. Здесь истязаются те, кто при жизни совершал насилие – тираны, садисты, самоубийцы, содомиты, те, кто промотал всё своё имущество. Казни тоже разнятся от пояса к поясу. На первом поясе грешники кипят в яме с кровью, где их бдят кентавры Фол, Несс и Хирон, периодически отстреливая из лука тех, кто пытается выбраться оттуда.
На втором — мучаются в основном расточители и самоубийцы. Первых загоняют адские гончие, вторых, представленных в виде причудливых деревьев, истязают гарпии. А вот богохульников и людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией ждет изнурительный бесконечный поход в бесплодной пустыне под дождем. Всё бы и ничего, да только дождь огненный. Вот вам и цена плотских утех.
Является предпоследним в этой грандиозной пыточной. Он делится на щели (в некоторых переводах — ущелья), которых насчитывается ровно десять. Здесь караются обманщики, которые водили за нос людей, у которых не было с ними доверительных отношений (случайных знакомых, если так можно выразиться). Каждой щели соответствует свой грех. Здесь есть место для всех, кто так или иначе связан с обманом или ложью. Льстецы, взяточники, гадатели, лицемеры, соблазнители, воры, лукавые, сплетники – для каждого приготовлен особый отличный от других вид казней.
Причем, даже от упоминания некоторых может стать дурно. Например, те, кто любил льстить при жизни, после смерти крупно влипнут в… экскременты. Взяточники будут кипеть в смоле, воров замучают насекомые, а тех, кто сеял раздор ожидает потрошение. За всем этим ужасным пиршеством наблюдает бдительный Герион — образчик самого противного обмана.
Наказание:
Грешники идут двумя встречными потоками, бичуемые демонами, влипшие в кал зловонный;
Тела неких закованы в скалы, по ступням струится пламя;
Кто-то бурлит в смоле, и если высунется — черти втыкают багры;
Закованных в свинцовые мантии ставят на раскаленную жаровню;
грешников потрошат и терзают гады, проказа и лишай.
И, наконец, последний из 9 кругов ада по Данте, замыкающий весь ад в целом. Он предназначен для предателей. Это, по сути, центр Вселенной. Здесь караются люди, которым доверяли, и которые это самое доверие попрали. Они все томятся в ледяном озере, называемом Коцит. Тут страж – сам Люцифер. Наказание таким предателям – вечная мерзлота во льду, куда они вмерзли по самую шею. Головы их обращены вниз. Самые известные предатели – Марк Брут, Гай Лонгин Кассий и Иуда Искариот – истязаются лично самим дьяволом – Люцифером – который также является вмерзшим в льдину. Каждая из его трех пастей мучает эту не святую троицу.
Источник