СТЕН, ЯН (STEEN, JAN)
1626 год, Лейден
1679 год, Лейден
Родился в 1626 г. в Лейдене. Учился у Николауса Кнюпфера, Адриана ван Остаде и Яна ван Гойена. В 1644-1649 гг. жил и работал в Лейдене, в 1648 г. участвовал в создании там гильдии живописцев. В 1649-1653 гг. жил и работал в Гааге, до 1656 г. — в Делфте, где был владельцем пивоварни. До 1660 г. жил в Вармонде, до 1670 г. в Харлеме, затем снова в Лейдене, где в 1674 г. стал деканом гильдии и где умер в 1679 г.
Творчество
Стен считается одним из самых остроумных мастеров голландской жанровой живописи, он прибегал в своём творчестве и к острой социальной сатире. Ян Стен с долей изрядного юмора подходил к изображению библейских сцен, но большей частью сцены он писал картины, изображавшие представителей среднего и нижнего слоёв бюргерства, в которых изящество и разнообразие стиля сочетаются с грубоватым, фривольным юмором с элементами гротеска. Ему нравилось вкладывать в свои отличавшиеся обилием персонажей работы морализаторские идеи или своеобразно иллюстрировать своими картинами общеизвестные пословицы и аллегории.
В работе с цветом Стен демонстрировал не всегда ровные результаты. Однако своими лучшими и тщательно выписанными работами он превосходит своих современников-коллег изящным сочетанием цветовой палитры и мастерским владением игрой теней.
Разносторонне образованный, любознательный и весёлый человек, Стен писал семейные портреты и сцены на постоялых дворах. Его творческое наследие составляют почти 400 картин, среди которых много написано на библейские сюжеты. Очень много работ Стен хранится в Рейксмузее в Амстердаме.
Картины Стена полны шутливых намеков и каламбуров, многие из которых непонятны современному зрителю. Впрочем, наслаждаться его живописью это не мешает.
В Голландии слава Яна Стена лишь немногим уступает славе Рембрандта, Вермеера или Хальса.
О том, насколько глубоко вошли образы, созданные художником, в народную культуру, свидетельствует распространенное голландское выражение «семья Яна Стена».
Так называют голландцы семьи, где взрослые пренебрегают своими обязанностями, а дети растут, как трава на пустыре. Картины «из жизни беспутных семейств» и в самом деле отменно удавались Стену.
Арнольд Хоубракен, ранний биограф живописца, настаивает на том, что тот запечатлел в подобных работах жизнь своего собственного семейства. Биограф отмечает: «Можно сказать, что Стен писал так, как жил, и жил так, как писал».
Гуляки (пьяницы)
Однако вряд ли словам Хоубракена можно верить безоглядно. Если уж художник был таким «тяжелым пьяницей» и распутником, то когда он писал свои картины? До нас дошло около 800 его работ, что не так уж мало. И в каждой из них присутствует множество тонко подмеченных и тщательно выписанных деталей.
Кроме того, в каждом из «подвыпивших автопортретов» Стена есть изрядная доля шутки, что говорит о здоровом чувстве юмора.
В эрмитажном полотне «Гуляки» Ян Стен предположительно изобразил самого себя и свою жену Маргарет. Картина проникнута беззаботным настроением и добродушным юмором, свойственным многим работам Стена.
Художник дает точные характеристики обоим участникам сцены — уснувшей на краю стола молодой женщине и иронично улыбающемуся мужчине. Достоверно написанные предметы служат важными штрихами более тонкой обрисовки характеров персонажей. В этом автопортрете раскрывается характерная сторона жизни Стена — занятия живописью не обеспечивали художника, отягощенного большой семьёй, и ему приходилось содержать трактир.
Полотно Яна Стена также известно под названиями «Выпивохи» или «Пьяницы», которые были даны картине при её продаже на художественных аукционах в Голландии в 17 и 18 столетиях.
Современному зрителю не всегда легко понять подлинный смысл картин Стена, связанный с голландскими пословицами и поговорками, давным-давно устаревшими и вышедшими из употребления. Мог ли мастер предположить, что то, что было ясно любому голландскому школяру XVII столетия, в XXI веке придется расшифровывать?
Мужчина, предлагающий устрицы даме.
Например, полотно «Девушка с устрицами» или «Мужчина, предлагающий устрицы даме» вовсе не кажется нам неприличным, хотя в свое время оно, вероятно, заставило покраснеть не одну добродетельную матрону.
Дело в том, что устрицы в XVII веке считались сильным средством для повышения потенции. Таким образом, мужчина, предлагающий устрицы, на самом деле предлагает нечто совсем другое.
. Что особенного мы углядим в женщине, штопающей чулок? Ничего. А во времена Стена словом «чулок» обозначался женский половой орган. Яйца, присутствующие в ряде работ художника, тоже о многом говорили голландцу, изо дня в день слышавшему выражение «разбивать яйца о сковороду» и понимавшему, что речь идет вовсе не о яичнице, а о вступлении в любовную связь.
Основная тема его работ, как правило, — городские жанровые сцены. Героями их обыкновенно являются относительно зажиточные бюргеры, которые изображаются в интерьерах своих приличных (и даже не лишенных некоторого налета роскоши) домов. Эти картины многие историки искусства считают предвестниками стиля рококо, появившегося лишь в следующем столетии, через несколько десятков лет после смерти художника.
Однако время от времени Стен возвращается к своей «первой любви» — и тогда пишет гуляк, пирующих в дешевом трактире.
ТАНЕЦ ЯИЦ (ок.1674г.) — Музей Веллингтон. Лондон
Так называемый «танец яиц» — народная забава, бывшая во времена Стена очень популярной во многих европейских странах.
Суть ее состоит в следующем: каждый танцор должен во время общего танца подталкивать ногой сырое яйцо — так, чтобы не разбить его.
Танцующие, впрочем, не занимают в композиции Стена основного места. Они собрались в свой, отдельный кружок, а прочие посетители гостиницы развлекаются кто во что горазд.
Сцена содержит множество фривольных намеков, которые позволяют нам предположить, что перед нами «гостиница с номерами». Обратите внимание на группу в дверном проеме (справа) -щеголеватого вида мужчина приглашает даму войти, другой кавалер останавливает ее. дама колеблется, и мы не можем суверенностью определить — войдет она в эту «обитель греха» или так и не отважится сделать это.
СЦЕНА в КАБАЧКЕ
Вдохновение Стен в этот период черпал в работах Питера Брейгеля Старшего. Не был он глух и к исканиям современных художников. Например, он охотно учился у Питера де Хооха, с которым познакомился, живя в Делфте. Но все, что Стен заимствовал у других живописцев, он заимствовал творчески, перерабатывая их технические и композиционные приемы, «перекраивая» их под себя.
ИГРА в ТРИК-ТРАК
Мастер виртуозно владел кистью. Джошуа Рейнолдс, замечательный английский художник XVIII столетия, с восхищением называл манеру Стена «необычайно мощной и смелой». А подобная оценка в устах строгого (и даже придирчивого) Рейнол-дса чего-нибудь да стоит. Конечно, очень сложно оценить мазок Стена по репродукциям, которые, как бы хороши они ни были, всегда сглаживают индивидуальные черты стиля. Придется нам, за неимением под рукой подлинника Стена, поверить Рейнолдсу на слово.
Со временем Стен испытал влияние еще одного мастера, Франса Хальса (ок. 1582-1666). Довольно долго прожив в Харлеме, он просто не мог не познакомиться с его работами. И, вероятно, к Хальсу наш герой относился если не с пиететом, то с большим уважением. Не зря в его интерьерных сценах то и дело появляются картины Хальса. Но его уважение было признанием заслуг, равного себе живописца, а не преклонением ученика, перед учителем. Стен никогда не работал в стилистике Хальса, а лишь отдавал ей должное.
Брачный контракт
Картина «Брачный контракт», из коллекции Государственного Эрмитажа, повествует о счастливом союзе, который вот-вот будет заключен между потерпевшей девушкой и ее веселым ухажером. Нотариус уже составил контракт, и как бы не ругалась мать невесты, а другого выхода из сложившейся ситуации ей уже не найти.
Как обычно в полотнах голландских мастеров XVII века картина Стена полна недвусмысленных намеков на суть происходящего. Так, искусствоведы трактуют разбитые яйца и кошку, крадущуюся к убитой птице, как образы утраченного девичества, а коромысло на переднем плане и птичью клетку, которую вносит в комнату один из гостей, как образы символизирующие счастливую семейную жизнь.
Все биографы в один голос говорят о том, что Стен писал очень быстро и был буквально «одержим» работой. Этому легко поверить, поскольку за свою сравнительно недолгую жизнь художник создал довольно много картин. А то, что до нас не дошло ни рисунков, ни набросков Стена, говорит еще и о том, что мастер был великим импровизатором и «досочинял» свои картины «на ходу». Удивительно, как удавалось ему выстраивать столь сложные композиции, не пользуясь предварительными зарисовками.
Фактуру и колорит Стен чувствовал прямо-таки кожей. Его обыкновенно считают «художником-рассказчиком» (и то, что он так полюбился современным зрителям, объясняют именно сюжетностью, повествовательностью его картин). Но лишь очень немногие из современных ему живописцев (кроме разве что Рембрандта и Хальса) так же точно улавливали тончайшие тональные переходы. Так что популярность Стена обусловливается не только его «занимательностью».
Праздник святого Николая
«Праздник святого Николая» (нидерл. Het Sint-Nicolaasfeest) — картина голландского живописца Яна Стена (1626-1679). Созданная приблизительно между 1665/1668 годами. Хранится в Государственном музее в Амстердаме (инв. № SK-A-385).
До 1743 года картина находилась у Сегера Тиренса (Seger Tierens) (1714-1785) в Гааге. В том же году состоялась распродажа коллекции Сегера Тиренса на неизвестном аукционе в Гааге.
До 8 июня 1809 года находилась у Адриана Леонарда ван Гетерен Геверса (Adriaan Leonard van Heteren Gevers) (1794-1866) в Роттердаме. В том же году приобретена у него Государственным музеем (Амстердам).
На этой картине художник проявил свои способности рассказчика, бытописателя и наблюдателя человеческих характеров. Он изобразил сцену из жизни бюргерской семьи, которая встречает день Святого Николая, празднуемый католиками, к которым принадлежал художник.
Мать, сидящая в центре, протянула руки к девочке, весело смеется: девочка получила в подарок куклу и ведерко со сладостями. Рядом мальчик радуется подаренной клюшке и мячику, а его брат, стоящий слева, плачет: он нашел в своем ботинке розги «в награду» за непослушание. Сестра-подросток показывает другим этот ботинок, а бабушка, которая изображена на заднем плане, ласково улыбается и манит бедолагу пальцем, отдергивает штору: за ней, пожалуй, спрятан подарок, который понравится внуку. Парень, который стоит у костра, держит на руках малыша (у того в руках фигурный пряник с изображением св. Николая) и показывает ему на дымоход, через который к детям падают подарки. Здесь, прославляя святого, поет мальчик 6 лет. Отец семейства погрузился в свои мысли, вероятно, вспоминая собственное детство.
Слева художник написал праздничный натюрморт: имбирные пряники, медовые лепёшки, вафли, орехи и яблоки в корзине. Справа, на стуле, также находятся всевозможные сладости и монетки, и стоит праздничный глазированный шоколадом хлеб в виде ограненного алмаза, прислонившийся к стулу.
Снизу в правом углу картины находится подпись художника: JSteen.
Источник
Брачный контракт.Ок.1668г.
Холст, масло.
Размеры: 65-83 см.
Приобретена Петром I между 1715-1725гг.
Инв.№ГЭ795
«Имперские столицы: Санкт-Петербург – Вена. Шедевры музейных коллекций» Государственный Эрмитаж 5 октября 2018 — 13 января 2019
В самом деле, кроме родителей невесты, чрезмерно, по мнению художника, рассерженных, у других присутствующих разоблачение вызывает только смех. Образ молодой невесты — будущей матери — нарисован с большой симпатией. Увалень-жених трогателен и смешон в своем раскаянии. Его праздничный наряд и шляпа с петушиным пером менее всего подходят к его позе. Мать жениха, полная пожилая женщина, и в этих обстоятельствах не утратила хорошего расположения духа. Даже крючкотвор-нотариус не может сохранить профессионального безразличия. Наконец, явно одобрителен смех стоящего в дверях гостя, принесшего молодоженам подарок — клетку с птичкой. Этот гость — сам Стен. Такова именно и «мораль» художника: народный здравый смысл подсказал ему меру смеха и удержал от ханжеских наставлений.
Картина написана мастером-реалистом, но Стен широко использует и иносказательный язык, язык символов и аллегорий. Так, клетка с птичкой и коромысло — символы земной любви и брака, а битые яйца и кошка, крадущаяся к битой птице,— намек на утраченную девственность.
Сцена в кабачке.Ок.1670г.
Дерево, масло.
Размеры: 55-50,5 см.
Куплена Петром I между 1715-1725гг.
Стен хорошо знал посетителей кабачков. Ремесло живописца редко приносило богатство — многие художники, даже более известные, чем Стен, умирали нищими. Чтобы прокормить семью, он сначала содержал пивоварню, а после неудачи с этим предприятием — трактир. Такое совмещение занятий было обычным в XVII веке среди голландских художников, не получавших, как правило, крупных заказов и прибегавших поэтому к подсобным доходам.
Игра в трик-трак.1667г.
Дерево, масло.
Размеры: 45,5-39 см.
Приобретена в 1770г. из собрания Ф.Троншена в Женеве.
Инв.№ГЭ873
Она присела на край стула, не успев снять перед-пик; в наклоне корпуса чувствуется торопливость, но правая рука с шашкой на момент застыла над доской. На лице краткое раздумье и неуверенность: ход, который она собирается сделать ответственный, а может быть и последний. Ее партнер уже торжествует победу, но делает это сдержанно и достаточно вежливо. На его лице играет слегка ироническая улыбка. Это — воспитанный, принадлежащий к почтенному обществу гость: он любит пожить и по моде одеться. Его старший друг, единственный зритель состязания, не склонен высоко оценивать итог игры: на его полном одутловатом лице едва пробивается снисходительная и немного скептическая улыбка.
Более непринужденно ведут себя слуги: пожилой, пользуясь занятостью хозяйки, наливает себе украдкой рюмочку вина; заметившая это служанка пытается ему помешать, но ее удерживает молодой человек в берете, слуга гостей. Лица слуг, написанные более бегло и эскизно, по сравнению с лицами главных персонажей, тем не менее живы и убедительны.
С большим мастерством переданы обстановка помещения и падающий слева свет, который, дробясь на мелких складках шелкового платья дамы, образует игру теней на полу и теплыми отблесками заставляет мерцать тисненную золотом кожаную обивку комнаты. Полутемный задний план прерывается справа проемом двери в соседнее ярко освещенное помещение, откуда с подносом в руках поднимается служанка. Этот мотив яркого света, льющегося широким равномерным потоком, повышает выразительность игры светотени переднего плана и подчеркивает эффект глубины.
Гуляки.Ок.1660г.
Дерево, масло.
Размеры: 39-30 см.
Приобретена в 1764г. из собрания И.Э.Гоцковского в Берлине.
Инв.№ГЭ875
Элемент самодовольства, несомненно, выраженный в этой картине, проявляется в известной мере во всех произвед&ниях художника, когда он изображает представителей своего круга. Это добродушное принятие всего, что происходит, снижает критическое начало в творчестве Стена. Центр картины выделен цветом: красная шапка художника, белый платок и зеленый передник его жены четко выступают на фоне стены и предметов, выдержанных в скупой коричнево-зеленой гамме, но с необыкновенным богатством светотеневых переходов. Такое мастерство светотени развивается у Стена под влиянием Остаде. Стен тонко сочетает новое качество с блестящим умением передавать материальность вещей. Эффект светлого фона стены с легкими и прозрачными тенями, скользящими по ее поверхности, подчеркивает весомость и осязаемость предметного мира. Вещи играют важную и разностороннюю роль в картинах художника. Если разбитая трубка, оброненная с ноги туфля и косо висящий фонарь необходимы для сцены сюжетно, то такие почти незаметные детали, как вбитые в стену и пол гвозди, отвечают жадному интересу к материальности всего изображенного. Зрелость художника сказывается и в крепком рисунке, и в простой, но выразительной композиции, и, главное, в том умении подчинить детали целому, которое дается только большим опытом.
Эсфирь перед Артаксерксом.Конец1660-х гг.
Дерево, масло.
Размеры:106-83,5 см.
Приобретена между 1763-1774гг.
Инв.№ГЭ878
Голубой шелковый занавес широко распахнут. Перед зрителем богатый тронный зал царя персов Артаксеркса, вернее — та фантастическая по архитектуре палата, на изображение которой вдохновили художника условные театральные декорации. Мраморные колонны, высокие арки и пышные порталы окружают золотой трон, украшенный амурами, орлом и статуей богини правосудия с мечом и весами в руках. На стенах и на полу — ковры. Художник показал тот момент драмы, когда Эсфирь, решившая спасти свой народ от истребления, замышленного министром царя Аманом, предстала перед своим мужем Артаксерксом, чтобы раскрыть злые козни. В эту минуту силы оставили ее, она без чувств падает на руки сопровождающих ее служанок. Артаксеркс, привстав с трона, с вежливым участием поддерживает ее. Ее внезапное появление и обморок вызвали переполох среди придворных и воинов, окружающих трон. С напряженным любопытством следят они за развитием событий. Сидящий за столом юноша в богатых одеждах, вытаращив глаза и онемев от испуга, только жестом может привлечь внимание своего соседа, начальника дивана, тучного старика с седой бородой, с благообразным и умным лицом. Позади трона, скрестив на коленях руки и плотно сжав губы, сидит настороженный Аман. И только царский шут (карлик с алебардой, стоящий справа, за группой царицы), смеясь, наблюдает неожиданное происшествие, выражая тем самым главную идею картины — осмеяние художником своих героев.
Стен остро передает драматическую ситуацию библейской истории, пересказанной Серваутерсом, причем дух священного писания отсутствует в картине художника, как отсутствовал он и в драме поэта. Стен наделяет героев чертами своих современников. Его Эсфирь — пышиотелая красавица-голландка, по моде затянутая в корсет, жеманно принимает ухаживания галантного Артаксеркса, которого восточным царем делает только чалма, увенчанная короной. Образ же старика, начальника дивана, напоминает портреты голландских ученых-гуманистов.
Больная и врач.Ок.1660г.
Дерево, масло.
Размеры: 62,5-51 см.
Приобретена в 1772г. из собрания барона Л.А.Кроза в Париже.
Инв.№ГЭ879
Настроению этих персонажей противопоставлены художником чувства молодой женщины, мечтающей о своем возлюбленном. Характерная для творчества Стена этих лет цветовая гамма — звучное сочетание красного, зеленого и белого — выделяет фигуру женщины среди других персонажей, подчеркивая иной, чем у двух других участников сцены, строй ее мыслей и чувств. Как всегда, блестяще передана фактура ткани и пушистого меха. Кристально прозрачный графинчик на оловянной тарелке, голубая фаянсовая чашечка, серебряная ложка, пергаментный и сафьяновый переплеты книг и другие предметы, находящиеся на столе, покрытом фиолетовой бархатной скатертью, составляют один из лучших натюрмортов в наследии художника,
Источник